на второй план.
А его лицо… Создавалось впечатление, что сумасшедший мясник срезал правую его часть, пропустил через мясорубку, а потом вернул все на место. Бугристые и неровные шрамы, переплетенные между собой, искривили половину лица. Правый глаз был словно прищурен, а уголок рта изогнут так, будто мужчина ухмылялся, насмехаясь над собеседником.
Но, глядя на левую половину лица, вполне можно было представить, каким привлекательным был мужчина до аварии.
Его светло-голубые глаза смотрели на Викторию с раздражением и… страхом?
– Чем вам мой кот не угодил? – скрестив руки на груди, пошла она в наступление. – Или вы подглядывали за мной?
Она заметила, что руки у него дрожат.
«Да что это я на него нападаю? – произнесла она мысленно. – Несчастный мужчина!»
У него на правой руке отсутствовало два пальца, не было мизинца и безымянного, а вся рука была так же изуродована, как и лицо.
«Похоже, у него были не только раны, но и ожоги, раз такие шрамы…»
Мысли в ее голове промчались вихрем, и она, почувствовав, что не дождется от мужчины никакого ответа и вообще ни слова, подошла к нему и, взяв его за искалеченную руку, потянула к обеденному столу.
Демид вздрогнул, он не знал, как на это реагировать. Послушно пошел за девушкой, пребывая в легком ужасе и шоке.
«Зачем она прикоснулась к нему?»
«Почему не зажала испуганно рот рукой и в страхе не отшатнулась, как делали это все люди, кто видел его впервые».
«Почему она ведет себя так странно и не брезгует на него смотреть, а тем более касаться?»
– Я приготовила борщ и яблочный пирог, – сказала Виктория, раскладывая на столе приборы. – Сегодня, ваш помощник пытался меня накормить обедом… Скажу, как есть: готовит он отвратительно!
– Вы… пробовали? – осторожно спросил Демид, присаживаясь на стул во главе стола.
– Думаю, если бы я хоть крошечку съела из того, что он приготовил, то с вами сейчас не разговаривала бы, а лежала в больничной палате с отравлением… – Она старалась говорить непринужденно, чтобы мужчина расслабился, поскольку видела, что он напряжен и явно собирается сбежать.
Виктория, болтая всякую чепуху, оглянулась на него несколько раз, будто проверяла, здесь ли еще мужчина.
Девушка разлила борщ по тарелкам, наполнила два стакана холодной водой, нарезала ломтями хлеб, налила в креманки сметаны, после чего и сама села за стол.
Как жаль, что он заперся тут, в таком большом, красивом доме, где ему явно очень одиноко – его помощник Сева не в счет.
И этот мужчина совсем не урод! А шрамы… к шрамам привыкнуть можно.
Она рассматривала его украдкой: высокий, хорошо сложен, широкоплечий; у него сильные руки, под их кожей бугрятся мышцы…
Он был одет в светлую льняную рубашку на выпуск, с короткими рукавами и брюки из той же ткани.
Короткие русые волосы были взъерошены, что добавляло его образу хищности…
«Нет, он совсем не страшный, – решила Виктория. – Он немного похож на волка, который имеет боевые раны…»
Виктория