дорогу ехал в одной футболке, а меня осенило лишь сейчас. – Куда ты смотрела, милая? На мои брюки?
– Забудь, – я отмахиваюсь с раздражением.
– А зачем тогда спросила? Переживаешь за любимую фактуру? – Кирилл обаятельно улыбается, буквально заливая меня светом своих бесстыжих глаз. – Черт, ты же не видела меня! Я столько абонементов в зал истратил. Тебе понравится, Мира… Знаешь, а пошли в номер, я всё покажу. Даже сфоткать разрешу.
Он смеется, но дверь не отпускает. А я все-таки трогаю педаль газа, намекая, что скоро поеду в любом случае.
– Ладно, ладно, прости… Последнее. Мудак или ангел?
– Что?
Я потерянно смотрю на красивое лицо Кирилла и пытаюсь понять, что на него нашло в этот раз. А он молчит, используя затишье, чтобы рассмотреть меня в деталях. Я замечаю, как влажный настырный взгляд находит мои приоткрытые губы и начинает их откровенно пожирать. Я почти чувствую его прикосновение, давящее и усмиряющее… Кирилл касается именно так, как хозяин и В следующее мгновение мужской взгляд темнеет, напитываясь горьким сумраком, и Кирилл закусывает нижнюю губу, выдыхая с блядской оттяжкой.
– Просто выбери – мудак или ангел, – Кирилл опускает глаза ниже, проклиная мое спортивное длинное платье, которые не может ничем ему помочь.
А я впервые за весну рада, что вынуждена ходить в спортивке, а не легких струящихся платьях, которые так люблю. Туника, кроссовки без шнурков и ветровка – для грубых фантазий Кирилла тут никакого простора, как и в моем аккаунте.
– Мудак, – бросаю я ему, чувствуя себя маленьким ребенком, которому все же удалось за себя постоять и дать сдачу.
Я трогаюсь, и парню приходится спешно отступать от внедорожника, чтобы не уехать вместе с ним пешим пассажиром. Хотя я с удовольствием провезла бы Кирилла по тротуару, показав родной город как гостеприимный хозяин. По всем улицам протащила бы, ни одного переулка не забыла бы. Ведь у нас столько красивых мест, особенно если разогнаться как следует, чтобы ветер хлестал по лицу.
В моем кармане пиликает айфон и я вся замираю, подумав, что это может быть Вадим. Я же еще ничего не придумала и не знаю, что ему говорить. С чего начать и как вообще такое можно рассказать? Что именно рассказать? Всё или часть? Или ничего?
Но сообщение приходит с неизвестного номера. Я смотрю на последние три цифры и чувствую неясный укол узнавания… Черт, точно! Вадим бросил мне номер друга, которого надо встретить в аэропорту, я забыла его сохранить, но последние цифры запомнились сами-собой.
Кирилл присылает мне фотографию. Давно забытую и грязную фотографию, на которой я едва узнаю себя. Я смотрю на молоденькую девушку в вытянутой мужской майке и не понимаю, в какой жизни это было. Как в тумане… или в больном наваждении, за которое, как оказывается, придется платить по счетам. Чужая мне теперешней глупышка натворила глупостей, а платить мне. Я ведь даже выгляжу сейчас по-другому, я не такая тонкая и хрупкая, не такая гибкая, и я думаю по-другому.
Но на фотографии все-таки я. Там я стою на коленях и держу руки за спиной.