занятий – за всем строго следили.
Потом Алиса разошлась, впервые в жизни она повысила голос на бабушку Анну. Поведение родственницы настолько возмутило, что сдерживать себя не было никаких сил, а главное – желания. Неожиданно сторону Алисы приняли родители. Мама, смеясь, обняла дочку, подмигнула и посоветовала не терять времени, пользоваться моментом, получать удовольствие от жизни, ведь молодость так быстротечна, невозможно всю потрать на музыку. Лето, каникулы, когда ещё влюбляться?! Папа искренне недоумевал, сверлил тёщу взглядом, было видно, что на языке у него крутятся красноречивые эпитеты, но он сдерживается.
– Что бы ты сделала, если бы я передала это злосчастный телефон? – впилась во внучку сухим взглядом Анна.
– Я… я не знаю, позвонила… неважно… – вдруг замялась Алиса.
– Ты не думаешь о том, что могло произойти, что может произойти? – Анна перевела взгляд на дочь.
– Уж точно не конец света, – засмеялась мама.
– Конец карьеры, – бабушка прищурилась, зыркнув на дочь. Алиса не поняла этот странный взгляд, заставивший смутиться маму и вспыхнуть папу.
– Кто-нибудь из вас подумал, что будет, если Алиса рванёт за этим человеком? – припечатала Анна Эмон, гордо задрав подбородок. – Он живёт в США, – добавила она тоном, словно США – это Марс, с агрессивной, непригодной для жизни человека атмосферой.
– Будет учиться в США, – парировал папа.
– Слышу крайне далёкого от музыки человека. Слова «другая школа» тебе о чём-нибудь говорят?
– Не собираюсь я ни в какие США! – вспылила Алиса. – И рваться ни за кем не буду! Я учусь в Лондоне, в Королевской академии музыки, и продолжу там учиться!
Она искренне не понимала ни хода мысли бабушки, ни её волнений. Может быть, кто-то согласен сорваться за мужчиной, бежать за ним на край света, забыть о своих планах, мечтах, чаяниях. Может быть! Но Элис Эмон точно знала, что она хотела и чего не желала. «Другая школа» её не устраивала, она не просто так выбрала именно Королевскую академию. Алиса Эмон поступила бы в любое место, но выбрала Лондон, в том числе из-за той самой «школы», профессорского состава, перспектив, в конце концов! Как только такой абсурд мог прийти в голову всегда здравомыслящей Анны Эмон?
Всё это она выговорила на повышенных тонах, поднимаясь по ступенькам на второй этаж, пока не выкрикнула, цепляясь за перила:
– Твоё молчание сделало меня несчастной на целый год!
Алисе Щербаковой шёл двадцатый год, и триста шестьдесят пять дней – это очень-очень много. Целая жизнь.
– А можешь стать несчастной на всю жизнь, – тихо проговорила бабушка, Алиса услышала… и не придала значения.
Глава 15
Ранним утром – Алиса никогда раньше не просыпалась в такое время, – она сидела на краю мостков и задевала пальцами ног воду, оставляя круги на воде, в которых купались солнечные лучи. Услышала шаги, доски покачивались в такт. Она не спешила открыть глаза, подставляла себя солнцу и ощущению безграничного счастья. Шагов