неосмотрительно, капитан! А если бы она дёрнулась? Побои на лице? Да ты либо непроходимый жадный дебил, либо – смертник.
– Тебе придётся поехать со мной, – хочу, чтобы это звучало для неё как приказ.
– Отпустите меня, – она поднимает глаза. В них слёзы.
И я не могуууу! Аккуратно прижимаю к себе. Девочка…
– Я напишу всё, что надо, и уеду. У меня дом в деревне. Пожалуйста…
Отдёргиваю руки. Шаг назад!
– Тебя убьют, Вася. Задним числом можно переписать любой документ, – говорю ей правду, чтобы сказать? Или чтобы напугать? Низко, Ярый. Это плохая игра.
– И ты? – не мигая, смотрит прямо в глаза.
Смелая птичка. Вот поэтому я рядом с ней сейчас. Почему именно она? Аааа! Хочется приложиться о стену головой. Девушка успевает оценить по-своему моё молчание.
– Тогда я хочу, чтобы это был ты. Пожалуйста… – облизывает сухие губы. – Только чтобы сразу, как Владимира.
Я впадаю в ступор. Первый раз в жизни. О чём сейчас она меня попросила? Василиса реально думает, что Королёв на нас? Она имеет на это все основания. И я говорю то, что совсем ничего не изменит:
– Это не мы…
Выдыхает? Она выдыхает?
– Ярый! Ехать надо!
В кабинет заходят парни. Чувствую, что Вася съёживается, как пружина. Спрыгивает со стола и обходит меня бочком, не касаясь. Забирает со стола свой паспорт, кладёт его в сумочку.
– Я готова, – тихо, но уверенно.
Нет, девочка… Это я готов! И понятия не имею, как дальше…
Я вижу, как нервно вздрагивают плечи Василисы, когда мы выходим из здания на улицу. Чёрные тонированные мерсы «в круг», фаршированные плечистыми мужиками, выглядят внушительно. Любая другая на её месте уже колотилась бы в истерике, а эта умудряется оглядеться по сторонам. Не убежишь, не думай даже. Миха курит, привалившись к крылу машины. Увидев нас, отшвыривает сигарету, морозит меня взглядом и даёт отмашку парням паковаться. В моём автомобиле остаётся только водитель.
– Давай, – я открываю дверь, пропуская Василису на заднее сиденье.
Она выполняет приказ безропотно. Забивается в самый дальний угол салона и впивается глазами в окно. Взгляд стеклянный. Сажусь рядом с ней и на всякий случай блокирую двери.
Понимаю ли я, что нас теперь будут нагибать? Конечно. Сейчас меня больше волнует вопрос, что делать с Василисой? Организовать домашнюю тюрьму на неопределённый срок? Ну допустим. Где гарантии, что до неё не доберутся? Их нет. Кидаю взгляд на девушку. Что же ты такая красивая, зараза? Как я буду спать с тобой в одном доме? Безумно хочу. Всю. Хочу посадить к себе на колени, врезаться языком в рот и затерзать сочные губы со смазанным блеском. Отрицать очевидное глупо. Я просто зависаю на тонкой шее, ключицах, аккуратной груди, которая вздымается рывками, натягивая пуговицы на платье. Сколько мужчин касалось тебя? Что ты им позволяла? Да ну нафиг! Ревность распаляет желание проверить, но куда уж сильнее пугать девочку! Что-то ты совсем потёк, Ярый. Чем тогда лучше всех остальных?
Самое хреновое, что придётся