сумки воскрешенную лютню и с гордостью предъявил Сигурту. Тот небрежно взял ее за гриф, повертел, щелкнул по струне и в конце концов объявил:
– Эдакой бандурой только людей пугать, а не музыку играть. Не валяй дурака.
– Пока обучаюсь, и такой хватит, – уязвленно ответил Вилли и спрятал лютню в сумку, – а как подзаработаю, сразу в Бирн поеду и новенькую оттуда привезу. Бард, когда еще говорить мог, рассказывал, что, есть там лавки особые, с товаром музыкальным.
– Хо-хо! – протрубил Сигурт, – видали там тебя, ждут не дождутся. Ты, Вилли, во что одет?
– Как и ты, в штаны рабочие да рубаху. У меня вон белая, у тебя серая.
– Прокисшим виноградом рубаха твоя пропахла, а в штанах заплатка на видном месте. Как поедешь, не забудь у прачки Бригитты прищепки взять, будешь девицам тамошним раздавать, чтобы нос затыкали от запаха твоего.
– Сдалась им моя рубаха. Неужто в Бирне и посмотреть не на что?
– Всякого в столице полно, – поучительно ответил Сигурт, – а рубаху твою в раз на смех поднимут.
– Да хоть совсем без нее туда заявлюсь. Кому какое дело? – отмахнулся Вилли и задумался, где бы ему одежду поприличней достать, если и впрямь соберется в город.
– Брось ты эти глупости, а попросись лучше к Юхи в ученики. Виноделие у нас издревле занятие почетное, а этот дурачок Оке бросил отцовское дело и умотал невесть куда. Так что теперь тебе у Юхи знания принимать, как изготовить бальзам для тела и души. А бренчанье твое для тех, у кого ветер в голове. В книжонке об таком поди не напишут, уж поверь, я в этом деле знаток первостатейный.
– Да много ли ты в виноделии понимаешь? – с упреком спросил Вилли, – это тебе не забор покрасить.
– Болтай больше, – надулся Сигурт.
– В винопитии ты знаток первостатейный. Еще солнце светит, а уже об душе и теле разговоры завел.
– И что c того? – уязвленно спросил Сигурт, – отчего не хлопнуть в час обеда, раз Юхи позволяет.
– Пару бокалов он позволяет, для настроения праздничного, да и то, когда виноград собирать будем. А ты, брюхо бездонное, средь бела дня уже бутылку опрокинул безо всякого повода.
– И половины из ней не вышло, – хмуро возразил Сигурт, – а если по календарю смотреть, еще с прошлой недели должны были сбор начать. Чего ж мне теперь, и не пригубить, пока дожди хлещут?
Сигурт достал из-под лавочки бутылку, вытащил пробку, и после пары глотков в ней осталось уже меньше половины.
– Да, – протянул Вилли, глядя как полилось вино в глотку Сигурта, – благородный напиток пропадает в неблагородном теле. Между прочим, об тебе уж по всему кантону слава ходит. Разве что афиши не клеят: «Хочешь увидать наикраснейший нос в Сюрляндии1, приезжай в Вуле на виноградники».
– Так уж и ходит? – поперхнулся Сигурт и спешно вернул бутылку под лавочку.
– Как соседские гуси по огороду Вите Брюхена. А в трактире только и говорят, что об носе твоем.
Сигурт угрожающе прищурился.
– Кто