4
Кислород заканчивался. Я уже не чувствовала боли в лёгких и лишь медленно погружалась под воду. Лучи небесного светила с трудом пробивались через её толщу, но я всё так же отчетливо могла разглядеть свою ладонь, тянущуюся вверх.
Я определенно хотела жить. Хотела бороться за своё пусть и печальное существование. Да только… только я слишком устала от вечного бега сквозь леса и пустыни по бесконечным горным массивам и ледяным пустошам. Где бы я не была, моей жизни всё время что‑то угрожает. Как бы я не поступала, я навечно останусь недостаточно хорошей. Не такой правильной и не такой красивой.
Стоит ли вообще что‑либо предпринимать, если все уже сказано и принято?
Вокруг всё темнеет. Свет больше не пробивается сквозь водные потоки. Сознание покинуло? Или… или огромная тень заслонила мне свет?
По воде проходит лёгкая рябь. Второй вариант. Я не смогу определить кто наверху с этой глубины. Потому… есть только два пути: погибнуть, утонув здесь, или же там, но испытав удачу. Из носа вырывается небольшая стайка пузырьков, подтверждая, что я всё ещё жива. Теперь тот, кто находится наверху, кем бы он ни был, знает это так же отчетливо, как и я.
Вот я уже чувствую ногами песчаное дно. Ступни холодеют от неожиданного соприкосновения, но я, наконец, понимаю, что никто меня не спасёт. Странное чувство, я и так знала это, может даже отчетливее чем сейчас. Но только в данную секунду осознала, что я одна. Будто природная уверенность и глупость давали чувство защищённости, не позволяя скатиться в апатию.
Я уверенно встала ногами на речное дно. Что же уготовила мне судьба? Смерть или долгие мучения? Выбор между двух зол.
Как бы то ни было, я выбираю тот путь, что позволит мне жить. Потому слегка сгибаю колени и с силой отталкиваюсь, помогая себе руками. Я плыву вверх – туда, где меня кто‑то ждёт.
***
Новый день начался восхитительно: я выспалась так, как не высыпалась почти никогда, мама обнаружилась в кресле у центрального очага, около которого в свою очередь возились две девушки из стаи, кладя на старые угли новую щепу и дрова и ставя на чёрную решётку хашшар – узорчатый чугунный чайник для предстоящих умываний (для питья его использовали очень редко).
– Ашерр не передавал мне ничего? – тихо, чтобы не разбудить только открывшую глаза меня, спросила у девушек мама.
Обе они растянулись в неприятных улыбках, будто бы надсмехаясь над беззаботно смотрящей на огонь Раей. От этого в груди стало тяжело, а сердце быстро забилось от злости. Однако, я решила дождаться их ответа.
– Ты больше не будешь оставаться в его спальне, бывшая ашерра, – усмехнулась одна из приставленных ко мне прислужниц.
На это я ответить не смогла, но в этом и не было смысла – мама сделала это сама:
– Не забывайся, Лурия! – почти рычание, – то, что он меня туда не зовет, не значит, что я там больше не появлюсь! Мой статус никто не отменял! Как и неизменный статус моей дочери!
Это были нехарактерные для неё слова. Будто обиженные и агрессивные, а ещё показывающие то, что ей совсем не всё равно.
– Ты