самых мягких, что довольно часто бросали в мою сторону, вот только становиться задротом в новой жизни точно не планировала. С другой стороны, так называемый задрот в некотором смысле исполнил мое желание сходить в поход.
– Эй. Что ты делаешь?
Молчание было мне в тягость, и на свой страх и риск я решила завязать с Андреем небольшую беседу (к тому же имелось кое-что, что мне действительно хотелось у него выяснить).
– Сижу и думаю. Сейчас влить очки в допы или все-таки подождать десятого уровня, – повернулся он в мою сторону.
«Ага, значит, ничего серьезного», – с трудом сдержалась я, чтобы не ляпнуть вслух первую проскочившую в голове фразу. В действительности же я со все понимающим выражением просто кивнула.
– Слушай… Это… – начала я слегка нерешительно. – Можно узнать, в каком году ты умер?
– Узнать-то можно, в две тысячи восемнадцатом, но какой теперь в этих знаниях смысл?
– Ясно. Значит, раньше меня. Жаль, – я тяжело вздохнула и посмотрела прямо в лицо соклановцу. – А разве тебе самому не интересно узнать, что происходило в мире после нашей смерти?
– А смысл в чем? – философски изрек он. – Ну допустим, узнаем мы, что и как произошло, а толку? Изменить ничего нельзя, вернуться тоже. Я вот даже не знаю, хочу обратно в реальную жизнь или нет. Боюсь, что за такое огромное количество времени там поменялось все, что только можно.
– Так-то оно так, – сказала я, про себя в очередной раз подумав, что этот парень явно не от мира сего. – Но лично мне до ужаса интересно, какие они – люди будущего. Те, кто смог побороть саму смерть. Да и вообще, круто было бы увидеть новый мир. Я вот очень не против.
– Посмотреть, конечно, можно, вот только кто даст гарантию, что мы увидим мир будущего, а не очередную виртуальную симуляцию? Ты вот сейчас видишь разницу между реальностью и этим миром? – оглядевшись, произнес он. – Убери отсюда систему, уровни, вещи из ниоткуда, и что, сможешь отличить?
– Нет, пожалуй… Все как настоящее, и я просто не могу заставить себя поверить в то, что это не так. Однако это и пробуждает мой интерес еще больше! Если все вокруг нас – далеко не реальность, то трудно и вообразить, какая сейчас реальность на самом деле. Прости, что-то меня занесло, – вдруг смутилась я от собственного воодушевления. – Но ты только подумай: человечество ведь сейчас и не на Земле может жить, а где-то далеко-далеко.
– Не только может, но и живет, скорее всего, – грустно усмехнулся он. – Вот только я рассуждаю с точки зрения логики. Кто мы для них? Зачем они решили нас оживить? Если с точки зрения гуманных посылов, то зачем тогда нужен этот виртуальный мир? Ведь зачем-то они возродили нас именно здесь, а не сразу в реальности. Я даже больше скажу. Как мы сможем понять тех, с кем у нас разница в сотню тысяч лет истории, а также моральном и техническом развитии? Это все равно что призвать пещерного человека из прошлого в двадцать первый век и попытаться с ним поговорить. Думаешь, получится?
– Хм.