жидала, что и после всех лишений, жизнь будет казаться ей таким бесценным сокровищем! Но именно сейчас, когда мир вокруг рушился, горел и вопил от боли, девушка острее всего ощущала потребность просто дышать и знать, что ее «завтра» несмотря ни на что наступит.
– Маат… о, Солнцеликая… – шептала Она одними губами, припав влажным лбом к дорожной пыли, – позволь еще узреть твой восход! Не забирай меня к себе так рано, я не готова встретиться с тобой, прошу…
Но на молитву не было ответа – пылающий мир вокруг казался лишенным божественной благодати. Здесь все творилось по воле лишь одного небожителя. Того, который именовал себя Императором и считал, что владения его – есть весь бесконечный космос.
С момента высадки первой волны имперского десанта на Нарвиби, прошло не больше часа, но от некогда крепкого, как гранит, единого фронта обороны Корпуса Кри остались лишь небольшие, изолированные друг от друга узлы сопротивления.
Люди отчаянно противостояли натиску имперцев, но то, что не могли союзники в течении шести лет, элитные части войска Императора с лёгкостью сделали за неделю, при помощи непрерывных орбитальных обстрелов планеты и всего нескольких решительных боевых операций.
Уничтожение сторожевого флота повстанцев на орбите Луны—1, захват штаба флота и всей противокосмической обороны Навибри на Луне—3… Затем безжалостные обстрелы военных и промышленных центров, падение Дворца Свободы и в конце концов большинства городов планеты. Теперь флот Империи и союзников, от нечего делать, превращал в пыль многочисленные поселения беженцев и другие незначительные объекты, незатронутые недельными обстрелами.
«Осмелившиеся противиться империи не заслуживают пощады» – таково наставление кровавого Бога своей пастве.
Наступление союзников, длившееся все это время, теперь казалось просто игрой детей в шашки, бесконечной кампанией по нецелевому расходованию средств и открытому отмыванию денег. Хотя, именно этим оно и было, раз всего одному кораблю имперцев удалось то, что не удавалось нескольким десяткам боевых эсминцев армии содружества…
Выстрелы стихли, и Она отняла лицо от ладоней, позволив себе оглядеться, не поднимая высоко головы; вокруг полыхали шаткие деревянные постройки, прореженные лазерами и разметанные взрывами тинитовых направленных зарядов. Где—то позади надрывно кричал мужчина, моля о помощи. Воздух мерзко пах жженой резиной, сеном, которым покрывали крыши, и палеными волосами. Ко всему этому примешивался и другой, сладковатый запах, но девушка старалась не думать о нем. Не искать его источник даже в мыслях.
Это был не конец.
За ударом с воздуха всегда следуют наземные силы, это Она успела усвоить за свои неполные двадцать – с небес вот—вот должны были спуститься приближенные слуги самого Императора. Элитные части, созданные сеять смерть и разрушения, исполняя тем самым волю своего Бога.
Им больше некому было противостоять. Судя по тому, что вокруг не было ни души, бойцы местного ополчения были либо смешаны с грязью, либо в панике бежали в леса. Здесь не осталось никого, кроме трупов, редких раненых и Её, ждущей неизбежной смерти, брошенной всеми на произвол судьбы.
Возможно, то были последние минуты, но сознание девушки отказывалось принять правду, смириться со скорой и неизбежной смертью…
Нет, нет и нет! Она прожила слишком мало и слишком много потеряла на этой чужой войне – родителей, братьев и даже свое имя.
Всего полгода назад ее, еле живую, вместе со старшим братом эвакуировали из зоны конфликта на Карезии, их родной планете. Это казалось спасением, настоящим чудом! Отец грезил о том, как они всей семьей переберутся на Нарвиби, под защиту могущественного Корпуса Кри. Потом внезапное предательство одного из дипломатов Карезии привело к вторжению, а после и бегству выживших на дипломатическом крейсере в отсеках для отработанной воды. В одном из них ее брат подхватил заражение крови и Она стала круглой сиротой.
У сирот нет выбора – и по прибытию на Нарвиби ее ждала новая жизнь, совсем не похожая на ту, что рисовал в своих мечтах отец. В ее силах было лишь смириться с судьбой и благодарить Маат за то, что все случилось так, а не иначе… что по крайней мере ей самой удалось выжить.
Свободная и независимая Нарвиби была совсем не тем местом, которое рисовал в своих мечтах Ее отец. В условиях тяжелой политической и, как следствие, торговой блокады, на планете был введен чрезвычайный порядок управления, мало чем отличавшийся от людоедского имперского тоталитаризма. Все трудоспособные мужчины без достатка и уникальных умений поступали в Корпус в качестве пехотинцев, а все женщины без семьи отправлялись в поселения – в лагеря, в качестве рабочей силы. Фактически становились рабами, ведь вместо имени им приписывался номер, а к номеру полагался план, не выполняя который, можно было не только остаться без еды, но и отправиться на более тяжелую работу – в урановые шахты, выгребные ямы или на переработку шлама.
С момента прибытия на Нарвиби ее звали 98 1567 и она запретила себе вспоминать свое прежнее имя. Запретила себе жалеть себя, ведь иначе просто невозможно было