проволоки. И все же Лео еще раз прощупал стенки впадины в поисках каких-нибудь зазубрин или выступов. Во всех замочных скважинах, где ему приходилось ковыряться, тоже была пустота, однако Лео всегда удавалось обнаружить уязвимое место и понять, как действует механизм. А после замок покорялся легкому нажатию и неохотно, но все же поддавался.
Щелк!
Сломалась последняя отмычка.
В сердцах Лео ударил по усыпальнице ладонями, уперся в нее и выкрикнул имя сестренки. Он упал на колени и прижался к камню спиной.
– Руби! – в последний раз закричал Лео, уткнулся в ладони и расплакался.
Что натворил отец?
Все хорошее для Лео закончилось. Тени, окружавшие кладбище Святого Людовика, подобрались к нему, словно лужи черной воды, бездонные, ненасытные.
В этот полночный час само время исчезло. Была ли это игра воображения Лео или морок, наведенный Марией, никто никогда не узнает.
Но если бы Лео носил часы, он увидел бы, что проходят минуты, может быть, даже часы, а секундная стрелка не движется. Вероятно, он бы заметил, как она повернула вспять, к некоему древнему началу, а минутная стрелка мчится вперед, нисколько не сдерживаясь. Таково влияние горя и потерь. Время, под гнетом глубокой скорби, сбивается с пути.
Лео дремал у гробницы, оперевшись на нее спиной, пока небо не посветлело на востоке. Только тогда он встал. Его снова охватило оцепенение. Он обернулся на склеп, возле которого заснул, склеп с прямоугольной замочной скважиной, и увидел небольшую табличку:
«Эта усыпальница в классическом греческом стиле считается местом захоронения Марии Лаво».
Лео долго таращился на надпись.
Мария…
Он повернулся и пошел к воротам кладбища Святого Людовика. Те по-прежнему были открыты, и Лео боком протиснулся в щель. Ему стало наплевать, увидят его или нет. В доме через дорогу на кухне какой-то мужчина варил кофе. Интересно, что он подумает, увидев в окно Лео? Примет ли его за мальчика или все же за призрака?
Тем же путем, что добрался сюда, Лео пошел обратно. Он рассматривал трещины в тротуаре, впервые заметив, что формой те напоминают сломанные отмычки.
Тусклые звезды померкли, уличные фонари погасли. Утро почти вступило в свои права, когда Лео вновь оказался у отцовского дома. Мальчик доплелся до передней двери и вошел внутрь. Лео не стал запирать ее за собой. Он поднялся по лестнице на три пролета в комнату Руби на верхнем этаже и уснул в кровати сестренки. Та ему и приснилась. Они все бежали куда-то вдвоем по нескончаемому городу, по узким улочкам и переулкам, промозглым подвалам заброшенных складов. Но куда бы брат с сестрой ни направились, их преследовал звук чьих-то шагов или легкое постукивание по потолку. А когда они с Руби наконец оторвались от погони и вышли на свет, путь им преградила красавица Мария с суровым взглядом.
Разбудил Лео голос матери.
– Амос! – нерешительно окликнула она.
Ей явно не хотелось входить без разрешения, сначала нужно было хотя бы дать о себе знать. Каждый из