ночь, а на утро у Сигрид был такой вид, словно между ними ничего не было. Даже когда ее беременность стала очевидной для всех, и Бес пытался осторожно заговорить с ней на эту тему, он встретил ледяной прием. Глаза Сигрид вдруг сверкнули такой ненавистью, что Бес умолк, расстроенный и потрясенный. Она приняла его телом, но не захотела простить и принять душой. Если, конечно, преступления Беса Ожского попадают под понятия прощения и не прощения.
С каждым шагом гнедого коня, приближающего Беса к Ожскому замку, беспокойство его не только не уменьшалось, но даже нарастало, словно снежный ком, катящийся с крутого склона. Копыта коня гулко простучали по подъемному мосту, и десятки людей бросились навстречу вернувшемуся в родной замок хозяину. Бес довольно скоро уяснил, что в замки случилось несчастье.
– Сигрид пропала, – сказал ему Тах. – И дети тоже.
– Какие дети? – не сразу понял Бес.
– Ваши, – Тах удивленно посмотрел на отца. – Сигрид родила близнецов.
Кеннет стоял в нескольких шагах позади Таха и в глазах его промелькнуло нечто очень похожее на ненависть. Но Бесу сейчас было не до Кеннета.
– А ты куда смотрел?
– Ну, извини, – возмутился Тах. – Чем я-то мог помочь?
– А куда смотрели ее служанки?
– Она ушла по подземному ходу. Мы пробовали пройти за ней следом, но в этом лабиринте сам черт ногу сломит.
– Подземный ход ведет к оврагу на окраине Ожского бора. Ты отправил туда людей?
– Собираюсь.
– Долго копаешься. Всех на коней, и в Ожский бор. А мне факел. Быстро.
Тах засунул пальцы в рот и пронзительно свистнул. Два десятка всадников поскакали следом за ним к воротам. Бес проводил их глазами и круто развернулся к Кеннету:
– Ты пойдешь со мной.
Кеннет вскинул голову, собираясь резко возразить, но в последний момент передумал – время для ссоры было самым неподходящим.
Бес уверенно двигался вперед, безошибочно выбирая направление. Судя по всему, в хитросплетениях подземных Ожских переходов для него не было тайн.
– Запоминай, – бросил он на ходу Кеннету, – пригодится. По этому подземному ходу мать вынесла меня на руках из Ожского замка, спасая от головорезов Брандомского. И по этому же ходу я вернулся сюда, чтобы отомстить твоему деду Бьерну за ее смерть.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – зло прошипел Кеннет. – Я и без того знаю, что руки у тебя по локоть в крови. И это кровь моих близких.
– Не много же ты знаешь. – Бес даже не обернулся на этот задохнувшийся от ненависти голос.
– Достаточно, чтобы при случае сунуть тебе кинжал под ребра.
В этот раз меченый обернулся и даже поднял факел, чтобы получше рассмотреть лицо Кеннета.
– Зачем же дело стало? – спросил он насмешливо. – Кинжал у пояса, спина в двух шагах.
Кеннет молчал, закусив губу от бешенства и бессилия. Этот человек легко взял над ним верх только потому, что был бессердечнее и подлее. Уж он-то не задумываясь