было плохо. Роман Геннадьевич часто задерживался на работе, самостоятельно запирая офис и частенько открывая его. Мужчина работал как вол или робот, за что и получил подобное прозвище. Клиника закрывалась примерно через двадцать минут, и обычно это время уходило на приведение дел в порядок. Заполнение формуляров, записи в личных картах клиентов и прочие организационные дела. Значит разговор с шефом пройдет в приватной обстановке, чего очень не хотелось Ульяне. Что мог сказать ей Роман Геннадьевич наедине? Девушка чувствовала, что ничего хорошего. Босс, наверное, уже посмотрел камеры и видел, что она что-то подмешала в кофе. Должен же он был засомневаться, с чего это у него вдруг проснулись чувства к ней ниже пояса. Возможно, все не так уж плохо, и директор не знает о том, что его опоили, но Ульяна все равно чувствовала безотчетный страх, идя на ковер к Роману Геннадьевичу.
– Проходите, – мрачно произнес начальник, неопределенно махая в сторону своего кабинета, встретив Ульяну у ресепшена.
Сглотнув ком в пересохшем горле, девушка прошла внутрь, но садиться не стала, оставшись стоять перед столом. Ульяна решила, что будет просто молчать. Просто молчать, слушать и кивать, соглашаясь со всеми доводами. Она была виновата, так что как не крути, наказание придется понести.
Зайдя в кабинет, Роман Геннадьевич закрыл за собой дверь. Не на ключ, но все равно это было странным. Обычно шеф предпочитал распахнутые настежь двери. Это была его политика открытости, которую он практиковал. Двери закрывали сотрудники, которые хотели поговорить с ним. Хотя, наверное, их разговор лучше никому не слышать. Уходившие коллеги уже прощались с Олесей, которая закрывала рабочие файлы и также собиралась домой.
Мужчина явно не знал, как начать разговор. Скованно остановившись у своего кресла, Роман Геннадьевич хмурился и на Ульяну не смотрел. Молчание было тягостным, и едва она хотела покаяться в содеянном, шеф сдержанно произнес:
– Не знаю, что сказать такого, чтобы вы меня простили за то, что произошло здесь вчера.
Уля замерла. Она все верно расслышала? Он просил прощения? Слава Богам! Кажется, увольнение откладывается.
– Вы тоже простите меня, – тихо произнесла Ульяна, все равно чувствуя дикое смущение.
– Вся ответственность на мне, – поморщился мужчина.
– Мне не стоило так настаивать, – поджав губы, вставила девушка.
Вновь тишина сковала все слова, что Ульяна мысленно готовила со вчерашнего дня. В этой гнетущей обстановке она слышала, как Олеся вышла из дверей клиники, громко попрощавшись. Сглотнув ком в горле, девушка посмотрела на директора. Роман Геннадьевич пристально сверлил её взглядом, и это, черт побери, очень волновало. Напрягало и нервировало.
– Планируете ли вы заявить на меня в полицию? – поджав губы, спросил шеф.
На этот неожиданный вопрос Ульяна стремительно стала мотать головой, давая отрицательный ответ. Мужчина со вздохом стал расхаживать из стороны в сторону.
– Вы хотели выходной