Арминатти ужасно не любил, когда к нему приходили за очередным… одобрением. Каждый раз надеялся, что это был последний раз, что больше такое не потребуется… но понимал, что потребуется, обязательно потребуется.
Ухода префекта Арминатти не заметил. Машинально отвечая на приветствия студентов и коллег, он шагал к большой деревянной двери, за которой располагался лекторий. Так же машинально он эту дверь открыл, взошел на кафедру и обратил взор к рядам лиц. Юноши и девушки двенадцати разных биологических видов смотрели на него в нетерпении, ждали его слов.
Кто попало не приходил на его лекцию, лекцию президента Адэфикароса. Классруком Арминатти не бывал с тех пор, как стал деканом, но вести факультативы не переставал ни на день. И посещали их только те, кому и в самом деле было интересно, кто желал почерпнуть что-то новое, научиться чему-то особенно сложному.
– Сегодня, гм, мы рассмотрим отличия трансмутации от трансформации, – заговорил Арминатти. – Те нюансы, которые знаменуют, гм, разницу между материализованными веществами и порожденными алхимически. А также узнаем, как с помощью, гм, материализации максимально приблизиться к элементам-трансмутам и повысить реальность квазиала до предельно, гм, возможной. Давайте для начала проведем опыт…
Он говорил очень тихо. У Арминатти был слабый надтреснутый голос, его смущали громкие звуки. Но каждое его слово разносилось по всей аудитории, и студенты боялись дышать, когда профессор в очередной раз запинался.
Ему нравилось учить других. Он много веков передавал знания молодежи. Он бы предпочел только этим и заниматься в жизни – читать лекции, писать книги, исследовать точную магию. Равнодушный к карьере и наградам, Арминатти немного даже стыдился своих премий Бриара, считал не очень-то заслуженными, полагал, что многие другие волшебники достойны их больше.
И уж конечно он никогда не хотел входить в ученый совет.
Но его волшебный дар был огромен, а достижения и научные труды сложно переоценить. Потому еще относительно молодым его уговорили принять должность декана созидающего факультета. После смерти мэтра Левефрона он естественным образом стал ректором Репарина, а после смерти мэтресс Искотиасс – президентом Адэфикароса.
И на этой должности он провел четыреста лет, тихо и мирно возглавляя университет, ведя исследования и читая лекции. Всю административную работу делали ректоры и секретари, Арминатти был чисто почетным президентом, безмолвно сидящим на ежелунных заседаниях в Гексагоне. Он почти никогда не высказывался, не брал слова, а только отвечал, если к нему обращались.
Потом то ли скончался, то ли исчез Уль-Шаам. Бессменный председатель ученого совета на протяжении четырехсот двадцати шести лет, самый длительный лидер Мистерии за всю историю. И… и Арминатти так же естественным образом стал новым председателем ученого совета.
На тот момент он был единственным лауреатом первой степени среди президентов – а значит, единственным возможным кандидатом. И хотя было очевидно, что этой