Артем Локалов

«Спартак» 100 лет: истории клуба


Скачать книгу

пять месяцев находился в застенке, также указывал на допросах о планах создать в стране футбольную ассоциацию, чтобы клубы могли принимать участие в международных встречах и получать прибыль.

      К этой системе советские клубы придут позже, и «Спартак», конечно, тоже. Причем с Николаем Старостиным. Но сначала ему и братьям предстояло выжить в системе ГУЛАГа.

      – Старостины не раз подчеркивали, что именно футбол помог им в заключении, в тяжелейших условиях, – говорит Алексей Матвеев, директор музея истории «Спартака», где хранятся документы, связанные с жизнью братьев. – Еще до войны в стране братья были очень популярны. И когда они были сосланы на север, к Старостиным одинаково хорошо относились и заключенные, и надзиратели. Если даже с одной стороны не было бы такого отношения, могли быть большие проблемы.

      Будучи репрессированными, Андрей и Николай Старостины тренировали команды, которые участвовали в чемпионате среди лагерей. Начальники боролись за то, чтобы в их командах появились известные тренеры. Но так было далеко не сразу. Об этом свидетельствуют документы, которые в музей передали родственники Старостиных, в том числе внучатый племянник Николая Старостина Андрей Лавров.

      Например, воспоминания о жизни в заключении младшего из братьев – Петра Старостина. Его рукопись, составленная в 1989 году, за четыре года до смерти, так и называется – «Краткое изложение воспоминаний о пребывании в заключении».

      – Москва. 1942 год. 21 марта. 4 часа утра, – пишет в воспоминаниях Петр Петрович. – Просыпаемся удивленные и несколько испуганные от неожиданности. Открываю дверь. При входе трое мужчин. «Здесь проживает Старостин Петр Петрович?» – «Да, это я». – «Вы арестованы. Вот ордер на арест и обыск». Чувствую, как за спиной заволновалась жена Зоя Алексеевна. Стараюсь ее успокоить. Это недоразумение, ошибка. Меня поторапливают быстрее одеваться. Жена наскоро набирает что-то в дорогу. Пытаюсь ее убедить, что это не понадобится.

      Проснулся четырехлетний сын Андрюшка, спрашивает: «Пап, ты куда?» – «Спи, сынок, скоро вернусь». В коридоре дворник шепчет: «У Николая Петровича (старшего моего брата) тоже обыск… Привозят на Лубянку».

      Помещение, в котором Петра Старостина содержат на Лубянке, как он пишет, размером «чуть больше телефонной будки».

      – Потом переводят в светлую комнату. Снимают верхнюю одежду, остаюсь в рубашке и брюках, ощупывают, нет ли каких-то предметов. Входит парикмахер и начинает стричь наголо. Возмущаюсь, пытаюсь сопротивляться в мыслях, как я вернусь домой с бритой головой. Но он молча продолжает свое дело и доводит его до конца. Видимо, к таким протестам он давно привык, – констатирует спустя несколько десятков лет младший из Старостиных.

      – Замеряется рост – 178 см, вес – 71 кг, снимают отпечатки пальцев, – продолжает он свой рассказ. – Потом подъем по лестнице и по длинным коридорам в одиночную камеру – небольших размеров комнату с зарешеченным окном под потолком и наружным козырьком, отчего в