она слышала расточаемые мне угрозы, поскольку я держал трубку на отлете, дабы не травмировать барабанные перепонки.
– Это не он тебе угрожал случайно?
– Манера разговаривать та же. Ты что, действительно собираешься с ним встретиться?
– Надо же наконец узнать, что этим придуркам от меня требуется.
Встреча была назначена в людном месте, так что убивать меня, скорее всего, не собирались. Другое дело, что я понятия не имел, с кем мне предстоит встречаться. Не исключено, конечно, что подельники Шагиняна прилетели следом за мной из Москвы, чтобы потребовать от меня полученные за золотую солонку деньги. Если это так, то сразу могу сказать – зря они тратились на билеты. Я не принадлежу к тем людям, которые легко расстаются с заработанными с риском для жизни деньгами.
Я остановил свой «форд» в десяти шагах от газетного киоска, как мне и было предложено, и стал ждать. Прямо скажем, небольшое это удовольствие торчать в жаркую безветренную погоду на оживленном перекрестке, вдыхая легкими удушливые газы, щедро расточаемые автоублюдками самых разных моделей. Разумеется, я не враг прогресса, но только до той поры, пока прогресс не становится моим врагом.
Я предполагал увидеть братскую чувырлу с пальцами веером, однако ко мне подсел интеллигентного вида немолодой человек, одетый, несмотря на жару, в пиджачную пару, с благородной сединой на висках и изящной тросточкой в руках.
– Красильников,– назвал он себя.– Гога вас не слишком напугал по телефону?
– Он напугал даму. И при первой же встрече я свою угрозу исполню – надеру ему задницу.
– Сделайте милость. Я пытался привить мальчику хорошие манеры, но мне это не удалось.
– Должен вам сказать, что вы посредственный педагог, господин Красильников. Насколько я понимаю, вы знакомый Шагиняна?
– Браво, господин Строганов, вы очень догадливый человек.
– Кстати, вы собираетесь платить за испорченное вашими олухами лобовое стекло моего «форда»? Это просто безобразие, господин Красильников. Разумные люди сначала ведут переговоры, а потом стреляют, вы же поступаете наоборот. Что, согласитесь, характеризует вас не с лучшей стороны.
– Извините, сорвался. Кроме того, мы полагали, что вы человек царя Мидаса, подсадная утка. И, когда Мидас исчез, у меня сдали нервы. Вы должны меня понять – Шагинян был моим другом.
– А кто он такой, этот царь Мидас?
– Мифический персонаж. Бог Дионис наделил его поразительной способностью: все, к чему бы ни прикасались руки Мидаса, превращалось в золото.
– Но ведь вы, кажется, имели в виду вполне конкретного человека, а не героя мифов?
– Я имел в виду худощавого невысокого человека с малоподвижным и жестким лицом. Вам нарисованный портрет никого не напомнил? Этому негодяю не удалось бы нас так глупо подловить, если бы не ваша фамилия. В общем, нам показалось, граф, что вы продаете вещицу, чудом сохранившуюся в вашей семье, несмотря на бесчинства революционеров и десятилетия советского произвола. К слову, мой прадед