хочется их любить.
Невыносимые строчки,
Как души моей тень.
Они по болотным кочкам,
Прыгают каждый день.
Неповторимые строчки —
Строчки души моей.
Из камеры одиночки,
К свободе бегут скорей.
Кому-то слух ласкают,
Кому-то дают понять,
Кого-то любить заставляют,
И мир мой дают принять.
Не подходящие строчки,
Они ничего не несут.
Я их заменю многоточием
Или совсем снесу.
Душа поэта
Ранимая душа поэта,
То птицей бьётся, то кричит.
Ранимая и плохо это,
Но будет хуже, если замолчит.
Или утопится в хмельном угаре,
Иль где-то затеряется в ночи,
Или запрячется в пустой не нужной таре,
Приму тебя, ты только не молчи.
Когда молчишь мне грустно очень.
Не золото молчание твоё,
И, чтобы день грядущий ни пророчил,
Вернись! И будем мы писа́ть вдвоём.
Черновик
Я пишу черновик моей жизни,
И мне набело его не написать,
И во веки веков и присно,
Буду мучиться и страдать.
Черновик он очень удобен,
В нем возможны любые помарки.
В нем бываешь ты крут и злобен,
И бываешь тупей цесарки.
В варианте же белом – ты добрый,
И по жизни достаточно умный.
Не прикидываешся злобной коброй,
А бываешь расслабленно томный.
Черновик вселяет надежду,
Что сможешь ты все исправить.
И всё будет почти как прежде,
Если очень себя заставить.
Черновик мне не переделать.
Не дают мне на это время.
В варианте возможно белом,
Всё исправил бы без сомнения
Но не в силах создать я белый Вариант своей жизни.
Черновик я использую смело,
И во веки веков и присно.
Сон
Картинки нарисованные сном
Иной раз не понять, что означают.
Ко мне во сне приходит старый гном,
И разгоняет все мои печали.
Он говорит: – пойдём со мной,
И я иду не сомневаясь.
Иду за ним, и образ мой,
Тускнеет, …в дымке растворяясь.
А гном твердит: – мне всё дано,
И надо мне в судьбу поверить,
А, что по жизни суждено,
Не всякой мерою измерить.
Он обещает позабыть
Грехи мои, что я не старый,
Твердит: – способен я любить,
Любить не опасаясь кары.
Ему я говорю: – постой,
Зачем соблазны рассыпаешь.
И в этой жизни не простой
Зачем мне место оставляешь.
Грешил я много и не раз,
Я не простил обиды давней.
Никто тогда меня не спас,
Остался я по жизни крайний.
Он говорит мне: – всё пройдёт.
Лишь надо верить в избавление,
И