предупреждал Алика, что Гонолупенко, это не наш Хуанито, а он, вишь, упёрся и ни в какую. Аналитик хренов. Расстроил женщину. А других негров у вас нет? – Нет, – твёрдо сказал Балабанов, решивший, что с психами надо разговаривать на их языке. – Виденный вами негр вовсе не сержант и не Гонолупенко. Он Стингер, известный всему миру певец. А к нам он прибыл, чтобы с нравами аборигенов познакомиться. Хотел инкогнито побыть, да где там, у нас Стингера каждая собака знает. Разоблачили его и позвали на телевидение. Завтра па ящику смотрите.
– Я же говорил, – завопил в восторге Хулио-Альберто. – Я же сразу просёк, что здесь не всё чисто.
– Может тебе, Марианночка, его усыновить? – предложил Хулио-Игнасио. – Это хоть и не наш Хуанито, но и не Киркоров какой-нибудь, а Стингер. А то, что он годами староват, так может ты себе чуток прибавить. Тебе уж который год всё, тридцать и тридцать.
– Городишь, сам не знаешь что, старый, – обиделась Марианна. – Двадцать девять мне. – А как же сынку-то двадцать? – удивился Балабанов.
– Действительно, ядрёна вошь, – почесал затылок Хулио-Игнасио. – Не совпадаем в цифрах.
– Что вы мне голову морочите, – махнула рукой Марианна. – Десять лет назад украли его у меня на Киевском вокзале.
Марианна до того расстроилась от нечуткости Хулио-Игнасио, что ушла в соседнюю комнату, искать фотографию пропавшего Хуанито.
– Тут такое дело, – доверительно наклонился к Балабанову Хулио-Игнасио. – Этого ребёнка, этого нашего Хуанито, Марианночка то ли на вокзале забыла, то ли вообще забыла родить. Память-то у неё девичья. И, вишь, никак вспомнить не может. То она от негра Хуанито родила, то от испанца, а то и вовсе от какого-то португальца. А мы с Аликом анализировали, анализировали, а всё по срокам не сходится. Ты не смотри, что Альберт у нас молчаливый. В анализах он дока. Похуже, конечно, чем Фидоренко, но много лучше Киселидзе. Да и какой из Киселидзе аналитик. Сплошное недоразумение. А Фидоренко, тот орёл! Как выдаст анализ, так ни сахара в моче, ни в крови гемоглобина.
Очумевший от разговора с явными психами Балабанов уже начал косить глазами на двери, дабы смыться по-английски, не прощаясь с хозяйкой. Однако в этот момент Марианна как раз и вернулась, без фотографии младенца правда, но с просветлённым лицом.
– Чуть не забыла, – сказала она гостям. – Через минуту начинается сериал «Дикая раза тропических джунглей». Вы, мистер Коломбо, смотрите сериалы?
– А как же, – не стал спорить с психопаткой Балабанов. – И не только смотрю, но и сам участвую.
Вообще-то Балабанов соврал, телевидение у них в таёжном районе отменили по причине идущих в стране реформ ещё лет десять назад, да так и не успели восстановить. Поэтому на экран сибиряк смотрел с большим интересом. Диких роз было целых две, хотя, не исключено, что роза была одна, но страдающая шизофренией. Во всяком случае, Балабанов к однозначному выводу на её счёт так и не пришёл, видимо не хватило аналитического дара. Дикая роза не только искала своих пропавших близнецов, но и без конца