Замираю на входе, натыкаясь на недоуменный взгляд: шеф явно рассчитывал увидеть не меня с чашкой кофе.
– А Наташа уже ушла. Она же в декрете… с сегодняшнего дня.
Несколько секунд Лавроненко молчит, видимо, переваривая мои слова, затем кивает.
– Точно, совсем забыл. Поставьте сюда, – указывает на стол, а когда я, оставляя чашку, начинаю пятиться назад, добавляет после небольшой паузы. – Спасибо… Мария.
Можно ли считать это прогрессом? Он запомнил мое имя. И был весьма любезен, даже взгляд вроде бы потеплел немного.
Я не могу не думать об этом. Возвращаюсь в приемную, мысленно поздравляя себя с первым успешно выполненным заданием. Если все и дальше так пойдет…
Дверь за моей спиной с грохотом раскрывается, и меня оглушает возмущенный возглас шефа:
– Мария, что ЭТО??? Что вы мне принесли???
Глава 2
Он вылетает в приемную, останавливаясь в метре от меня. Так резко, что кофе из чашечки в его руке расплескивается, оставляя на светлой плитке некрасивые кляксы. Я почему-то не могу отвести от них взгляд, рассматриваю так внимательно и пристально, будто от этого моя жизнь зависит. Кофе все еще благоухает, но сейчас с его запахом смешивается другой: терпковатый, густой и очень мужской. И настолько приятный, что я закрываю глаза, втягивая в себя этот незнакомый, но потрясающе вкусный аромат. ЕГО аромат. Почему-то именно в сочетании с кофе он воспринимается так правильно, так гармонично…
– Маа-ри-я! – Лавроненко выделяет каждый слог в моем имени. Сейчас его голос звучит тише, но при этом куда более грозно, чем мгновенье назад. Словно это затишье… перед бурей.
Я распахиваю глаза, прогоняя захватившие меня фантазии. Вот ведь, нашла время мечтать! Для начала стоит хотя бы разобраться, почему этот мировой мужик, которого мне расхваливала Наташа, так неожиданно превратился в разъяренного тигра.
– Я задал вопрос, – цедит шеф сквозь зубы, одновременно пытаясь испепелить меня взглядом. – Что. Это. Такое?
Он подносит чашку к моему лицу, и я перестаю дышать, на мгновенье представляя, что сейчас ее содержимое окажется у меня на голове. Или куда обычно выливают испорченный продукт?
Но почему испорченный?? Я ведь сделала все правильно! Совершенно точно! Пячусь к столу и снова хватаю лист с указаниями прежней секретарши. Перечитываю, чтобы убедиться в собственной правоте. Вот что ему не так?!
– Кофе. Как вы любите, – мне страшно до дрожи в коленках, но я все равно стараюсь говорить, как можно более уверенно. Капитолина Сергеевна всегда учила отстаивать себя. Мало ли что могло взбрести ему в голову! Я-то здесь при чем? Для большей убедительности поворачиваю исписанный листок так, чтобы его содержание было видно шефу. – Вот, посмотрите. Черный кофе. Никаких сливок. Три ложечки сахара. И какие кнопки нажимать, я тоже записала!
Лавроненко действительно переводит взгляд на мою писанину, но лишь на короткие секунды. Потом снова смотрит в упор. Делает шаг ко мне, вынуждая