– то злилась, то начинала хохотать, это Келлард тоже помнил отчётливо. Сейчас она стояла вполоборота к постели и стягивала с себя рубаху и брюки. Тело её было жилистым, поджарым. В сосках небольшой груди и пупке поблескивали зачарованные безделушки.
– Это больно? – спросил маг, не сводя глаз с украшений на груди, когда Рин блаженно растянулась рядом поверх одеяла.
– Хочешь такие же? – усмехнулась она.
– Нет… – подумав, ответил он.
– Чистая постель. – Потянувшись, она легла на бок и встретилась глазами с Келлардом. – Ты знаешь, я давно разучилась мечтать о чём-то значительном. Вроде собственного дома или прекрасного рыцаря в койке.
– Угу, – чуть улыбнулся он.
– Спи, – сказала Ринарет и забралась под одеяло.
– Все девушки любят прекрасных рыцарей, да? – задумчиво пробормотал маг.
– Твоя Донния любила тебя, например. Добрая душа.
– За что?..
– Откуда мне знать? Я бы такого идиота никогда не выбрала. Как у людей говорят, ни кола, ни двора, да ещё и шкура драная. Про умственные способности вообще промолчу. Всегда удивлялась, как это тени тебя слушаются, но потом поняла как: у них мозгов нет.
– Это точно, – прошептал Келлард.
– Ладно, не слушай меня, я ничем не лучше. Прости.
Она замолчала и закрыла глаза, чувствуя на своём лице его взгляд. Он осторожно придвинулся и обнял её горячей рукой, провёл ладонью по спине и чуть ниже. Рин порывисто вздохнула и прильнула к магу всем телом, нашла губами его пахнущие травяной горечью губы.
– Ты другая…
– Да уж конечно, не изнеженная столичная белоручка, как некоторые!
– Нет, не в этом смысле. Обычно ты злая. Ехидная. Не знаю, как ещё сказать.
Ринарет фыркнула:
– Комплименты у тебя так себе, магистр. Помолчи лучше. Я молча люблю, без всяких сопливых признаний и прочей шелухи.
Он сжал девушку покрепче и запустил пальцы в ёжик тёмных волос на её затылке. От неё пахло чем-то давно позабытым – лесом, костром, дальней дорогой. Трудно было поверить, что они находились в таверне, в самом сердце эльфийской столицы. Где-то далеко-далеко играла музыка, и казалось, что нужно успеть за ней, попасть в такт. И там же, на грани слышимости, жалобно скрипела старая кровать, и Рин, которая обещала любить молча, едва сдерживала крики и до крови царапала его плечи.
Она действительно была другой – непривычно сильной, непокорной, но дар её горел в груди уверенным тёмным пламенем, и не было страшного края, не было в эти мгновения пустоты. Маг долго не выпускал её из рук: ему казалось, что стоит остановиться и разжать хватку, как прыткая любовница выскользнет и убежит прочь. Когда всё наконец закончилось, он всё ещё судорожно прижимал её к себе, тяжело дыша.
– Пусти, жарко! – воскликнула она.
Келлард послушался, и девушка откинулась на подушку, хватая ртом воздух.
– Ты не молчала… – рассеянно заметил он.
– Ты хорош. Я беру свои слова обратно. Давно мне так здорово