Хотя… В Челябинске тоже есть художники, но… Нет. Наверное, я хотела, чтобы больше не помнить свое дурацкое детство. Я не могла перестать испытывать отвращение к себе из-за некоторых моментов с родителями и в школе. Предательство, насилие, недоверие. Постоянные бронхиты и пренебрежение мной. Я приносила хорошие оценки, остальное никому не было интересно – ни что я чувствую, ни чего я хочу. Это была какая-то проклятая игра. Я исполняла роль, в которой вместо меня была пустота. Каждый раз, когда я хотела понимания, мать просто убегала. Знаешь, даже про менструации я узнала от одноклассницы. Тогда не было интернета. А тампаксы стали продавать только в 90-х гг.
– Представляю, – сочувственно вздохнула я. – Когда мать отвергает сексуальность дочери, это все равно, как она запрещает ей насладиться в полноте ее женской природой. Сексуальность человека странная вещь. С одной стороны его «Я» непосредственно связано с мощностью его либидо, а с другой стороны именно через гениталии мы связаны со всем человечеством. Это глубоко личное дело, от кого женщина решила родить ребенка, но ребенок уже не ее личное дело.
– Да, я согласна, – сказала Анна. – Я поняла это гораздо позже. Секс в нашей семье был не просто табу, он был объявлен грехом. И я реально чувствовала, что мне нужно, чтобы кто-то любил меня такой, как я есть. Или сказал бы мне правду обо мне. С одной стороны два года прекрасного времени в галерее, оценки, отзывы людей о моей живописи. А с другой три года реальной пропасти, обмана, кидалова, голодных месяцев и полного одиночества. Я была в руинах.
– И тут Гарик, который…
– Да! Его слова, интерес… Я же поверила ему, когда он сказал, что я талантище. Ведь до него все так говорили – в школе, в институте, даже мама признавала за мной единственное достоинство – то, что я умею рисовать. То, что я умею рисовать оправдывало все мое существование. Как я могла ему не поверить?
Анна замолчала. Мы некоторое время молча смотрели, как ветер колышет пальмы, шуршащие золотой мишурой в разноцветных ночных фонарях отеля.
– Что дальше? – прервала я молчание?
– Хочешь еще чаю? – спросила Анна. – Прохладно. Принести тебе плед?
– Можно, – сказала я.
Анна взяла обе чашки и ушла в комнату. Далеко в темноте бликовало россыпью серебряных монет Красное море.
(продолжение следует)
Поток сознания 4
Как устроено "Я"
Человек – это животное + вторая сигнальная система. Тело плюс нарратив. Мы, взрослые люди, в большинстве своем уверенны, что у нас есть четкое, конкретное «Я». Однако, это не так. Наше «Я» появляется у нас по мере развития способности говорить. А до этого у нас есть просто боль, просто голод и просто сытость. До того, как у нас появилось «Я», нам вполне хватает «Я» нашей матери, а всех остальных людей нам вполне заменяет наш отец. Или кто там вместо него?
9 месяцев ребенок живет в теле матери: чувствует ее эмоции, состояния, всю жизнь, которая во вне, воспринимает опосредованно через ее тело. Ее тело – его тело, ребенка. И хотя для многих женщин беременность