ты, наконец, купишь фен, Резанов, это же сплошное безобразие.
Вообще-то раздражение её относилось к неуместному замечанию Резанова, но выплеснула она его в совершенно другую форму.
– Ты извини, конечно, – гнул своё Резанов. – Возможно, я не совсем правильно выразился: родить хотело твоё тело. Прошу прощения за дурацкую рифму.
– А от кого хотело родить тело, оно тебе случайно не сказало? – Ксения возмущённо фыркнула, не в силах сдержать негодование. – Ты иногда бываешь поразительно бестактен.
– Прости, дорогая, – Резанов чмокнул её со вкусом в щёку. – Но твой гнев наводит меня на мысль, что я всё-таки прав.
За свою проницательность Резанов тут же был отправлен на кухню, чистить картошку. Нашёл чем шутить, кот мартовский! А может, это скрытое предложение руки и сердца? Неужели он к ней так привязался за пять лет? О ребёнке мужчины, подобные Резанову, ведут речь только в том случае, когда деваться некуда. Но ведь Ксения сама ещё не решила, будет рожать или нет. А если будет, то говорить ли Резанову, что ребёнок от него или лучше промолчать? Хотя этот вопрос, конечно, придётся как-то решать. Замужем Ксения уже четырнадцать лет и нельзя сказать, что в замужестве ей плохо. Правда, и Резанов очень удачно пристроился сбоку. Александр всё-таки человек другого плана, совершенно на Резанова не похожий, но, безусловно, обладающий рядом положительных свойств. Кто бы ещё с таким терпением сносил её безобразные выходки? Если Ксения сама вслух не назовёт Резанова отцом ребёнка, то Костиков, пожалуй, промолчит. Хотя сомнений в своём отцовстве у него будет более чем достаточно. А точнее, их вовсе не будет, учитывая характер их отношений в последние несколько месяцев.
Александр ею дорожит, ну пусть не столько ею, сколько налаженным бытом. Да и годами он уже не мальчик, далеко за сорок. В его годы тяжело резко менять жизнь. А потом, у них есть дочь, и расставаться с ребёнком по вине взбрыкнувшей мамаши он вряд ли захочет. Но, конечно, Резановский ребёнок в семье и сам Резанов, в качестве приходящего отца – это для Костикова будет слишком. Всё-таки приличия надо соблюдать. – Между прочим, королева, не прикажите ли обед вам постель подавать?
Вообще-то Резанов был прав в своём возмущении: манкировать обязанностями даже по причине задумчивости не очень-то красиво. – Что-то ты, по-моему, никак проснуться не можешь, – посмотрел на Ксению Резанов. – Сон, что ли, страшный видела?
– Не видела я никаких снов.
Ответ прозвучал неожиданно резко, и она сама удивилась негативному всплеску эмоций. Потому и поцеловала его в губы, чтобы как-то загладить неуместную вспышку. – Видела дождь, но никак не могу понять, к чему бы это? Как ни старалась, ничего не вспомнила, кроме мрачного зала, почти чёрного от копоти.
Ксения нахмурилась, потому что как раз в эту минуту увидела совершенно отчётливо мрачного старика, державшего в руках длинный посох, увенчанный двумя похожими на рога жалами. – Жрец ещё там был – Атемис. – Успокойся, – Резанов ласково