я даже ощущаю жар чужого тела. Легкие забивает аромат парфюма и естественный резковатый запах кожи.
В глаза смотреть становится почти нереально, слишком потрескивает напряжение, но я всё равно смотрю.
– Нужно было прийти в себя,– произношу севшим голосом.
– Пришла? – он протягивает руку и дотрагивается горячей ладонью до моего лица. Большой палец лениво едва ощутимо проходится по нижней губе.
Сердце в груди срывается в бешеный скач, ударяясь о ребра. Я прошу себя обмякнуть, не отстраняться, расслабиться. И это даётся мне на удивление легко. Колени подкашиваются. Кажется, убери он сейчас руку, и я безвольно потянусь за ней.
– Да,– приоткрываю рот и чувствую мимолетное прикосновение подушечки его пальца к языку.
Позвоночник простреливает электрическим разрядом, внизу живота ощутимо теплеет. Какие-то секунды мне кажется, что мы уже никуда не поедем. Я почти готова к этому.
Но мужская ладонь резко исчезает с моего лица, оставляя лишь горящий отпечаток, и перемещается на талию. Захватывает поясницу. Мягкий уверенный толчок к выходу.
– Пойдём.
9.
– Куда мы едем? – спрашиваю Тиграна Рустамовича, защелкивая ремень безопасности.
Мужчина искоса смотрит на меня, проводя ладонью по густой щетине, почти бороде, и плавно выезжает с парковки отеля. Мой взгляд снова притягивает его рука на руле. Перстень на мизинце, темные волоски ближе к запястью…Вздрагиваю от низкого голоса, слишком интимно звучащего в замкнутом пространстве салона, и перевожу глаза на мужской чеканный профиль.
– На день рождения человека, продавшего мне отель. Его зовут Пауло Гьярда, он местный. Едем к нему домой,– отвечает Керефов медленно.
Я заметила, что у него вообще особый темп речи. Тягучий и вкрадчивый. Такой, что даже когда он не говорит ничего важного, ты всё равно стараешься поймать каждое слово. Поймать и исполнить.
– День рождения? И вы за рулём? – вылетает из меня быстрее, чем я успеваю подумать. Краснею тут же как девчонка. Ну что я несу. Вряд ли праздники у людей круга Керефова проходят так же, как у друзей Виталика по даче. Сложно представить Тиграна Рустамовича, напившегося самогона и орущего из бани "В этот день с иголочки я одет. Мне сегодня 30 лет". Но картинка неожиданно настолько яркая, что я тихо фыркаю от запузырившегося внутри смеха.
– Что смеешься? – интересуется Тигран Рустамович, и глаза его неожиданно загораются искренним любопытством, полностью преображая обычно такое суровое лицо. Я даже засмотрелась на секунду.
Мнусь, смущаясь, но всё же говорю
правду.
– Представила, как вы вусмерть пьяный в бане " Мне сегодня 30 лет" орёте.
И тут Керефов повергает меня в шок, потому что вдруг громко заливисто смеётся. У него даже слёзы выступают в уголках глаз, которые он быстро смахивает.
– Не поверишь, Анна, но именно так в тридцать лет и было,– он поворачивается ко мне, отсмеявшись.
– Не