де Саваж, наоборот – постарше, тоже был магом, но преимущественно боевым. Он не выдумывал никаких планов, и вообще казалось, что желаний у него немного – поесть, поспать, помахать во дворе шпагой, покидать в Орельена огненные шары, которые тот, правда, всегда отбивал, и непременно – девку на ночь. Господин граф – о, он тоже был каким-то там захудалым графом, не чета Безье – не гнушался ни служанками, ни кухарками, и если верить скандальным слухам, не пренебрегал и мальчиками, если девка не ловилась. Камеристка Мари как-то попалась ему на ночь глядя, и осталась весьма довольна учтивым кавалером, который, в придачу, умел приготовить такое магическое зелье, чтобы встреча осталась без последствий. Но увы, ему она оказалась только на один раз. Она же страдала, оттого и побежала сегодня, стоило ему позвать.
Более того, как-то вечером, после ужина, пока ещё не отпраздновали помолвку и была жива Анжелика, этот Жан-Филипп вызвался проводить Антуанетту до комнат, при том глядя на неё характерным образом и поглаживая ладонь. Если он думал, что этим расположит её к себе, то просчитался, и очень удивился, когда в тёмном переходе из одной башни в другую попытался её поцеловать, а она стала вырываться.
– Так я вам не нравлюсь? – приподнял он бровь.
– Ни капельки,– выдохнула Антуанетта. – Вы сильнее, я не смогу вас одолеть, но знайте – вы мне не нравитесь.
– Одолеть меня? Вам? Зачем? Не очень-то и хотелось, – усмехнулся он. – Вы весьма хороши собой, но уговаривать девицу, которой ты не нравишься? Не было печали, другие найдутся.
– Вот именно, вам же без разницы, с кем, – она хотела задеть и обидеть.
– Почему же без разницы? Не на войне же. Даже такая скотина, как я, способна понять, когда ею восхищаются, и это, поверьте, намного приятнее, чем когда царапаются, кусаются и вырываются.
Он довёл Антуанетту до её комнат и с наглой усмешкой поцеловал руку на прощание. Наутро она видела его с кем-то из приехавших на свадьбу дам, состоявших в родстве с его высочеством. Антуанетта старалась избегать встречи с Жаном-Филиппом, но если уж сталкивалась – то он всегда был с ней издевательски любезен.
А потом умерла Анжелика, и оказалось, что она всем была нужна живой. И ей, и Жакетте, и монсеньору Анри. Его друзьям же было нужно, чтобы у него всё было хорошо, тогда он и с ними поделится. Вот сумасшедший Орельен и нашёл сумасшедший выход, такое могло прийти в голову только безумному магу, но никак не нормальному человеку.
Найти где-то, в чужом мире, девушку, необыкновенно похожую на Анжелику, и обменять её на хладное тело? Пожалуйста, со всем нашим уважением. А то, что эта девушка там неизвестно, под каким забором росла и воспитывалась – это, скажите, как? И что с ней такой теперь делать, и как её людям показывать?
Самым страшным, на взгляд Антуанетты, грехом Анжелики приблудной было то, что она со всеми вела себя, как с ровней. Ей не было дела – принц перед ней или камеристка. А ей ведь идти замуж за одного из первых вельмож королевства! То есть – быть представленной