что это только что было. Но от дальнейших раздумий меня отвлёк истошный женский вопль. Взглянув в том направлении, увидел, как все позабыв о нашей закончившейся схватке, столпились над телом ребёнка. Пуще других над ним причитала та самая орущая женщина, которую то и дело удерживал за рукав, стоявший рядом мужик. Почему-то не давая той приблизиться к малышу, чтоб подхватить его на руки.
Оправившись от шока схватки, сам подошёл к ребёнку. Не обратив внимания, как все услужливо расступились передо мной, а женщина чуть ли не бросилась на меня со слезами. – Шеду, умоляю, спаси моего малыша! – причитала она.
Игнорировав вопли, я склонился над пацаном, которым оказался совсем ещё мальчишка, лет восьми – десяти. И то, что его после броска приложило об землю, было ещё не самое страшное. Наклонившись я не церемонясь разорвал у него на груди рубашку, увидев на теле прям на глазах расплывающееся чёрное пятно, что тут же начинало вздуваться гнойными пузырями. Точь-в-точь, как у того самого монстра.
– Что это с ним? – посмотрел на всё это время удержавшего женщину мужика, что то и дело порывалась вырваться из его рук чтобы обнять малыша. Который тяжело дыша, зарёванными глазами смотрел на своих родителей.
– Спаси его, Шеду! – снова взмолилась женщина. А я не понимал, что она от меня хочет, и как я мог ей в этом помочь.
Тогда обратился именно к мужику, как к более адекватному. – Что это была за зараза такая? – тыкнул пальцем на гнойники, покрывшие тело мальчишки.
То сперва сделал удивлённое лицо, будто поразившись тому, что я не знаю элементарного, но всё же ответил. – Это Утукку! Его прикосновение заставляет всё живое гнить заживо. Только ты нам можешь в этом помочь!
– Но как? – тут же выпалил я, действительно желая облегчить страдания малыша.
Тот снова, как мне показалось, состряпал на своём лице удивление. – Твоя добровольно отданная кровь способна победить любую заразу!
Вот не хрена себе, как оно повернулось! Сделав взмах рукой, чтобы все остальные посторонились подальше, я, встав на колени склонился над мальчуганом. Который, несмотря на то, что дышал со скрипом, причинявшим ему нестерпимую боль, но так и не сводил с меня глаз. – Что ж, попробуем! – выставил над ним свою левую руку, проведя по ней своим острым когтем, разрезавшим плоть.
Оказалось, что моя каменная кожа когтям совершенно была не помеха. И развалившись на две половины, открылась неглубокая рана, из которой к моему облегчению, потекла привычная, красная кровь, начав тонкой струйкой капать на грудь пацана. Когда её натекла целая лужица, и она начала растекаться, я зажал рану ладонью. А когда я её разжал, то той раны уже не было и в помине. Но удивиться этому я не успел, так как мальчонка изогнувшись дёрнулся. Пришлось его ладонью придавить легонько к земле, чтобы он не трепыхался. И тут я заметил, что в том самом месте, где моя кровь покрыла собой заражавшую его чёрную гниль, та начала шипя отступать, вновь становясь розовой кожей. Словно после недавних