даже заниматься своими делам.
– Вот этого «Теди Кен» боялся и всячески пытался избежать. Да как оказалось, не судьба, система его перемолола и выплюнула, а заодно прошлась и по всем, кто был рядом с ним, в том числе и по мне, хотя я был за тридевять земель отсюда, – саркастически подытожил Джон.
– Так ты, поэтому тут постоянно надираешься последние три месяца? – спросил оправившийся от удивления Освальд, начавший методично сортировать бутылки с виски.
– И поэтому. И от жалости и от ненависти к самому себе. И от того, что меня тошнит от всего лицемерия и двуличия нашего общества. Кричащего на каждом углу о демократии, свободе и равных возможностях для всех граждан! А на деле давным-давно погрязшего в коррупции и закостеневшего в своей кастовости! Нет никакой демократии, Ос. Понимаешь?! Всё это чёртова фикция, обман для дурачков! Дела в политике обстоят так – если у тебя нет денег или за тобой не стоит могущественный патрон, то тебе даже главой сельского муниципала не стать. И вся соль в том, что заполучив его деньги и связи, ты до конца жизни будешь ему обязан! Ты будешь его клиентом, будешь работать ради его интересов, наплевав на всё остальное. На судьбы и жизни людей, чьи права ты якобы обязался блюсти. Это как рак пронизывает всё наше общество! – рявкнул, словно раненый зверь, Райт и ударил кулаком по подоконнику.
В пустом баре повисла гнетущая тишина и единственное, что нарушало этот покой, это звук капель дождя, барабанивших по запотевшему окну. Освальд прервал эту немую паузу и, примирительно подняв руки, сказал;
– Слушай, Джо, извини, я не знал, что у тебя так накипело на душе. Не хочешь выпить за счёт заведения?
Райт отрицательно покачал головой, и подойдя к стулу, взял свою кожанку и молча надел её. Затем сухо выдавил из себя:
– Прости, Ос. Виноват. Наверное, ты был прав, выпил я лишку. Спасибо тебе за то, что выслушал меня. Пойду-ка я домой.
– Да не за что, Джо. Тебе такси вызвать? – спросил Освальд
– Да. Будь добр, а то я свой коммус дома оставил, – вяло ответил Джон и поплёлся к выходу.
– Так что тебя завтра ждать, а то у меня хороший двухлетний санадарский бренди завалялся? – сказал ему в след бармен.
– Нет. Не стоит. Лучше ты ко мне заходи вечерком, поболтаем о былых временах. Только без выпивки, – устало ответил Райт но, не дойдя пару шагов до двери, внезапно застыл, глядя в никуда.
– Ты чего, Джо? – озабочено спросил Освальд.
– Да так, вспомнил слова одной старинной песенки, которую мои ребята «смоли» из экипажа полушёпотом напевали в своих кубриках, – всё ещё глядя в пустоту, ответил Райт и, быстро сделав пару шагов, взялся за ручку двери, но едва он успел её открыть, как его догнал очередной вопрос Освальда.
– Слушай, Джо, а что ты собираешься делать после всех этих откровений?
Райт закрыл обратно дверь и, повернувшись, задумчиво посмотрел на галийца, а потом решительно произнёс:
– Для начала протрезвею. А потом постараюсь сделать так, чтобы никогда больше в нашей