много раз видел, как тетерева токуют. Делал я шалашик специальный на току у куста какого-нибудь – чтобы неприметным для тетеревов быть. Забирался туда ещё затемно. И – сидел там тихо-тихо…
А вокруг – тишина!
Тетерева на свой ток прилетают рано, пока солнышко ещё не взошло, в темноте.
Сидишь так в шалашике – и вдруг – множество птиц с шумом разом прилетают, осмотрятся – и давай бегать по току и подпрыгивать, чуфыкают от вдохновения! А потом начинают петь так, что словами описать трудно! И друг перед другом они выхаживают, хвосты распушают, и даже иногда сражаться друг с другом начинают, чтобы показать самочкам, кто из них самый удалый!
Видеть-то я это много раз видел, а вот сам – не пел так никогда. А тут, в тетеревином теле, – мне тáк этого захотелось!…
И – спел! И по току побегал, но недолго: осень всё-таки…
А тут – есть мне очень захотелось.
Полетел обратно на берёзы, уселся на ветке, где много серёжек берёзовых качается.
Клюнул я такую серёжку берёзовую – понравилось!
Ещё клюнул – вкуснота! На орешки немножко похоже.
Ты, Анечка, когда в лесу гулять будешь или на лыжах кататься – можешь попробовать на вкус такие серёжки берёзовые. Человеку ими тоже можно полакомиться!
Но не успел я как следует насытиться серёжками берёзовыми и тетеревиной жизнью сполна насладиться! Тут в меня другой охотник прицелился и бабахнул… Испугался я, прочь полетел… Да где там?! Нагнал меня следующий выстрел того охотника…
… Вот тут я тетеревом умер, но нежданно-негаданно вдруг в теле лося оказался…
Непривычно! Рук нет, четыре ноги – и рога солидные такие!…
А рядом на полянке подружка моя, лосиха. Красавица! Ноги стройные, длинные, шёрстка золотом отливает!
Вот мы с ней и пошли по лесу гулять рядышком.
То идём и едим травку, веточки молодые с листиками, а то прижмёмся друг к другу, чтобы показать, как мы друг дружку любим!
А тут – охотники с собаками…
Бежали мы, бежали… Да только ранили мою подругу… А потом – и вовсе убили…
Я даже бежать дальше не стал: пусть и меня убьют или собаки загрызут! Потому, что нет мне счастья без любимой моей!
Жалко мне её, лосиху мою, – аж до слёз!…
… И вспомнилась вдруг мне жизнь моя человеческая, жена моя Акулина: а вдруг бы и её кто убил – так же, ни за что?!…
… Тут я обратно в теле своём человеческом оказался. Сижу в засидке своей, и селезень передо мной плавает, ни о чём, ему угрожающем, не догадывается…
А я ведь так на крючок спусковой у ружья своего и не нажал. Обрадовался я факту этому несказанно: что не выстрелил! Разрядил ружьё поскорее – и пошёл домой!
Ну, грибов, как обычно, насобирал по дороге много. Акулина моя удивляется:
– Что это ты: с охоты, а сам с грибами пришёл?
… А я – в усы улыбку прячу. Ну как я ей расскажу, что, как лось лосиху свою любил, – так и я её, Акулину свою, люблю! И даже, может, сильнее!
А потому – больше с ружьём в лес не пойду никогда! В зверюшек и птичек стрелять больше не стану!
Потом уже – рассказал и Акулине про приключения мои.
А