Казалось, что пышные кудрявые длинные рыжие волосы девушки взмыли вверх, как от электрического заряда. Они полыхали как огонь, обжигая руки Кирилла. А он в своё время зажигался от этого пламени. Он видел его с закрытыми глазами.
– Это не правильно, – сказала, прервав поцелуй, но не отпуская нового знакомого, Марта.
– У искусства нет правил. Это самовыражение. Просто чувствуй, – нашёл нужные слова парень.
Теперь инициатива легла на Кирилла. Он захватил её волосы, он нашёл спрятанные за ними завязки от фартука.
– Это предательство, – снова попробовала всё закончить Марта. Но Кирилл не мог. Не мог просто так выкинуть огонь, от которого он наконец согрелся за столько лет жизни. Его влекло её тело. Ему хотелось обжечься. Опустится в самый горячий котёл ада этой демонической девушки. В средневековье её бы точно сожгли.
– Предательство. Но не с твоей стороны. Ты больше чем искусство. Ты больше, чем просто чья-то муза. Ты должна знать себе истинную цену, – говорил красивые слова Кирилл.
– Не слишком ли ты разогнался после признания с одноклассницей?
– Зачем нам обсуждать других людей, если мы сейчас вдвоём. Мне кажется куда приятнее узнавать друг друга, а не тех, кто был до или будет после.
– А разве кто-то будет после? – удивилась Марта.
– Остывший чай. Что ещё может быть? Не ломайся.
И Марта подчинилась. Она прогнулась под его руками. И только сейчас она ощутила, что Кирилл уж слишком сильный. Она чувствовала его пальцы между своими рёбрами. Он играл, будто на фортепиано. Но пальцы его были не музыкальные. Они были грубые. Грубее, чем у художника. И он был более отчаянный, чем художник. Он будто знал девушку наизусть. Он обходился с ней как с самым знакомым предметом. Будто свои пять пальцев он знал хуже. Марта выгибалась на кровати. Её волосы рассыпались, попадали между Кириллом и ней, зажимались, щекотали все возможные части тела. Фартук давно лежал на полу. Там же уже лежала вся одежда Кирилла. Смятая. Художник никогда бы так не оставил. Он не боялся пятен. Пятен от краски. Но мятой, неухоженной одежды он не терпел. Как не терпел бардак. Как не терпел бесполезной Марты, валяющейся под ногами. А Кирилл в данный момент обожал её. Его не раздражали её пышные волосы, которые лезли всюду. Он вёл рукой по её коже, парой чувствуя пятна от краски. Но он был будто не снаружи, а внутри. Внутри этой красавицы. Вёл по невидимой линии, проходя будто между сильно обтягивающими кости мышцами и той тонкой сеткой нервов. Он колыхал её самые странные, неизведанные до этого момента чувства. Её бросало в дрожь от удовольствия. Хотя Кирилл ещё даже не начал. Он лишь целовал её шею. Он лишь скользил по её рёбрам, по её лопаткам. Он ощущал её наслаждение и сам входил во вкус. Она будто вливалась в него. Становилась с ним одним целым. Поняв, что она полностью готова, что он не доставит ей лишнего дискомфорта, Кирилл уверенно проник внутрь. Собрал пазл воедино. Марта хотела было издать не томный, чуть слышный стон, которым сопровождала процесс до этого, а что-то значимое. К слову она уже не могла сдерживаться. Кирилл подловил этот момент. Он закрыл её рот рукой.