чтобы в голосе не послышалось жгучего интереса, произнесла принцесса.
– Черный, матовый. Кажется, Правитель сказал, что это фрагмент небесного камня, упавшего недалеко от Ясневого Града два тысячелетия назад. А что? – взглянул на нее Энатэль.
– Да, нет, ничего, – совершенно равнодушным голосом ответила Лета. – Просто я никогда не видела у братьев ничего подобного. А вы когда приходили? Летом?
– Да. Ты же, вроде, уже жила у них?! Почему мы тебя не видели? – заинтересовался принц.
– А я как раз болела тогда, пластом лежала, наверное, братья побоялись, что я вас заразить могу, – объяснение вышло вполне правдоподобным.
Ага! Пластом. У Карины в пещере. Так-так-так! Четыреста лет назад мои братики покуролесили в Ясневом Граде. Потом там же побывала Карина. И все они общались с Элатриэлем. Он показывал им камень. Браслеты, – Лета проверила: насколько затянуты завязки на рукавах. – Интересно, Правитель сам-то знает, зачем гномам понадобился метеорит?!
Размышления девушки были прерваны очередным вопросом Энатэля.
– Нам было неловко спросить: а почему мастеров гномов так странно зовут?
Лета лукаво улыбнулась. Принц залюбовался ею.
– Значит, как Энатэль и Трилон, так все нормально, а как Док и Рель, так чудно? – хмыкнула она. – Хотя где-то ты прав. Только у Горна – это настоящее имя, хотя и оно знаковое. Я заинтересовалась как-то и спросила. Так вот, это сокращение от призваний, так мне объяснили. Конечно, все они горные мастера, но помимо этого еще и другими вещами интересуются. Вот, например, Док, он доктор, это значит врач, лекарь. Меч, это понятно, он воин, мастер меча. Ник, он классный стрелок, думаю, что получше вас, он охотник. Ну, кулинарные творения Вара вы пробовали, он, естественно повар. Все мы ходим в одежде, сшитой Ноем, он портной. А про Реля ты уже догадался, он менестрель. И только я просто Лета или, если угодно, Стелла.
Энатэль укоризненно покачал головой.
– Не просто Стелла, а принцесса Стелла. Не стоит себя недооценивать.
Девушка криво усмехнулась.
– Ну, то, что я – принцесса, от меня не зависело. Повезло родиться в королевской семье, или в моем случае, как видишь, не слишком повезло, – вздохнула она. – Маму, судя по всему, эта негодяйка со свету сжила. Про отца я ничего не знаю, мы думали, что он погиб, давно о нем ни слуху, ни духу. Чем тут гордиться-то?
Энатэль даже растерялся от такой откровенности. Она опять открывалась ему с новой стороны. Это та же самая злючка-колючка так грустно вздохнула сейчас?
– А у меня тоже родители погибли, – вдруг совершенно неожиданно для себя сказал принц. – Давно уже. Двести лет назад.
– Сочувствую, – мягко произнесла девушка, и тут вспомнила тот вопрос, который постоянно забывала задать. – А поведай-ка мне, мой принц, сколько же тебе лет?
От слов «мой принц» сердце у Энатэля пропустило удар. Ах, если б эти же слова, да другим тоном!
– Ну, вообще-то, двести пятьдесят два. А что? – улыбнулся он.
Лета резко остановилась.