Степа, наверное, тоже бы не смог дать внятный ответ на этот вопрос. Окружающий мир, думал Степа, жесток. Он знал это наверняка, он сам был частью жестокости этого мира. И в мире, полном жестокости, маленьким девочкам ее достается несоразмерно много. Пусть у Степы и не было убеждений, но где-то в глубине его потрепанного сердца жило чувство справедливости. Барыги и убийцы как-нибудь сами за себя постоят, а у маленьких девочек должен быть свой Степа. Если его не будет, то они останутся с миром один на один. И вот ровно из-за этого в понедельник и начались Степины неприятности.
Он доподлинно знал, что Моргунов лично и в крайне неуставной форме распорядился не пускать Степу на место ДТП в Сити. Но распоряжение где-то потерялось, кто-то забыл об этом Степе сказать, и в результате вызов получил именно он. Степа приехал туда еще до «Скорой», покуда двое сотрудников ДПС перекрывали улицу и огораживали место, где лежал труп девушки. Прибывший второй наряд ДПС подвез к месту преступления пойманного неподалеку таджика. Таджик что-то лепетал на своем языке и был смертельно напуган. Понять, что он имеет в виду, «не представлялось возможным», но зато Степины коллеги легко догадались, откуда он бежал – буквально в ста метрах за трупом девушки стояла брошенная поливалка. Приехавший на место происшествия Моргунов распорядился водителя поливалки паковать и оформлять. «Простое дело – зазевался, наехал, испугался сделанного и бросился бежать».
На этом-то история и могла закончиться, но Степе надо было обязательно влезть: за время своей службы он видел много погибших под колесами и, глядя на девушку, понимал: никакая поливалка задавить ее не могла. Впрочем, на открытый конфликт с начальником Степа тогда не решился. Во-первых, он был человеком импульсивным, но не сумасшедшим. Спорить со старшим на глазах дэпээсников не следовало, и Степа решил отложить разговор до утра. Во-вторых, к завтрашнему дню будут готовы результаты вскрытия, может быть, выяснятся еще какие-то детали. Мысль о том, что полковники вообще редко приезжают лично на место рядового ДТП, пришла в голову не сразу. А когда он задался таким вопросом, было уже поздно.
Но утром что-то пошло не так. За десять лет службы Степа никогда не видел Моргунова в подобном состоянии. Полковник кричал на него так, что слышно было этажом ниже. Он обещал выгнать Степу из органов и отправить его обратно в Архангельск. И это было самым малым из всего, что начальник сказал за закрытыми дверями кабинета. Моргунов категорически запретил Степе заниматься делом сбитой девушки. Запретил смотреть результаты вскрытия, данные с видеокамер, показания свидетелей; запретил даже приближаться к коллегам, которым было поручено вести дело. Разумеется, после этого Степа уже просто не мог удержаться.
Васька громко мяукнул, призывая хозяина обратно на кухню. Степа затушил бычок и пошел ужинать. Одной рукой он гладил кота, а другой отправлял вилкой остывшую лапшу себе в рот. Обычный пятничный вечер одинокого москвича. Степа выбросил контейнер