, а еще податься назад и коснуться его тела. Но мне нельзя. Ни поворачиваться, ни тем более касаться его. Меня могут трогать его парни, но не он. Закон такой или правила, я не разбиралась, но четко им следую, чтобы не сделать еще хуже.
– Раздевайся, – не просьба – приказ.
Я привыкла. Уже без лишнего стеснения расстегиваю пуговицы на платье. Справившись с последней, отвожу руки назад и легкая ткань падает на пол. Арман отталкивает ее ногой и подходит ближе. Останавливается в паре сантиметров и просто смотрит. Я не вижу, но знаю, что он смотрит. Ему нравится мое тело, светлая кожа и умение двигаться.
– Иди к кровати, – снова приказывает, и я подчиняюсь.
Медленно подхожу к большой кровати, останавливаюсь у края и жду дальнейших указаний. Мне нельзя проявлять инициативу и делать что-то самой. Только то, что прикажет он, иначе я пошатну его авторитет.
– На колени, – слышу его голос совсем рядом.
Аккуратно поворачиваюсь к нему и смотрю куда-то в район его плеча. Поднять голову и посмотреть ему в глаза я не решаюсь, да и что там смотреть? Я и так знаю, что там ледяная холодность и отстраненность. Я медленно опускаюсь на колени и только сейчас поднимаю голову и вопросительно смотрю на него.
– Я сам, – он мотает головой и расстегивает брюки, освобождая ствол из трусов.
Прикрываю глаза и медленно касаюсь губами головки, провожу по ней языком и обхватываю ртом сильнее. Арман стоит, не двигаясь, лишь слегка помогая мне бедрами и вгоняя член глубже. Я старательно обхватываю его губами, слегка цепляю зубами и обвожу языком, чувствуя, что мужчина близок к разрядке.
– Хватит, – он резко вытаскивает член и приказывает: – Встань и повернись.
Я быстро делаю то, что он приказывает: поднимаюсь с колен и поворачиваюсь к постели.
– Давай на колени на кровать.
Если я и удивляюсь, то не подаю вида. Делаю то, что он просит, но при этом стараюсь не думать, как это выглядит со стороны. Это первый раз, когда происходящее между нами не ограничивается минетом. И это меня пугает. Я не знаю, что он запланировал и от этого мне страшно.
– Расставь ноги шире.
Я делаю то, что он просит и чувствую, как щеки начинаю гореть огнем от стыда. Мне, черт возьми, стыдно. Впервые за то время, что я здесь, мне стыдно. Хорошо что Арман не видит моего лица, и я могу спокойно уткнуться лицом вниз.
Я не думаю, что он будет меня трахать. Нет. Теоретически это, конечно, возможно, но практически, я уверена, он этого не сделает. Я напряжена, но послушно выполняю каждый приказ. Делаю то, что он просит и чувствую, как мужчина придвигается ближе. Он кладет ладони на ягодицы и раскрывает меня, подстраивает для…
Я не успеваю понять, как отскакиваю от него, ложусь на живот, а после сажусь и отстраняюсь, заползаю на другой край кровати и говорю:
– Нет. Я не… я…
Я едва не говорю ему, что девственница, что до него со мной никто не занимался сексом. Даже его братва… они не трогали меня. Заставляли танцевать, да, лапали, исследовали мое тело, пока я извивалась на танцполе, но не больше. Никто из них так и не прикоснулся ко мне. И сейчас я не знаю, что делать. Сказать означает, что он будет брать меня так всегда. Поймет, что я чиста и оставит себе. Это, в конце концов, не так плохо. Он объявит меня своей и ко мне больше никто не подойдет.
Мне больше не нужно будет танцевать и показывать свое тело, не нужно будет видеть, как его парни кончают от моего танца. Ничего этого больше не нужно. Но с другой стороны у меня не будет возможности уйти. Я останусь с ним навсегда.
– Нет? – с ухмылкой спрашивает Арман. – Что значит нет? Ты не можешь отказаться.
– Ты не можешь, – глухо говорю я. – Тебе нельзя.
Я напоминаю ему об этом, надеясь, что он меня послушает. Вспомнит, что заниматься со мной сексом после всех ему не подобает.
– Вернись на колени, Катя, – тихо приказывает и обхватывает член пальцами, проводит по нему рукой и смотрит на меня.
Я подползаю к нему и сжимаю постель в кулаки. Слышу звук разрываемой упаковки, возню, после чего меня касается что-то холодное и мокрое. Арман распределяет смазку, после чего я чувствую легкое давление.
Подавляю в себе первое желание отодвинуться и покорно жду, когда все закончится. Он входит в меня одним рывком, от которого в глазах темнеет. Я даже чуть дергаюсь вперед, но тяжелые руки тут же ложатся на мои бедра. Арман удерживает меня, не позволяя отстраниться, не двигается, просто ждет. Я не сразу понимаю, что он, кажется, или не удивлен, или слишком быстро подстраивается под ситуацию.
Арман начинает движение, выходит и толкается внутрь снова. Боли больше нет, но сильное давление все еще приносит небольшой дискомфорт. Его горячие ладони все еще лежат на моих бедрах, и я не могу понять, что изменилось? Почему сейчас он позволяет себе все это? Ответ я получаю через несколько минут, когда толчки Армана становятся сильнее, а руки больно впиваются в кожу:
– Думала, сможешь обмануть меня, Катя? Считала, я не узнаю, что у тебя никого не было? – от его слов