тот день.
Мамы не было дома, и десятилетняя Фида осталась с дядей, которого мама привела на замену папе. Фида зарисовалась и не заметила, что он подошёл. Он предлагал конфеты в обмен на что-то непонятное, и как-то странно глядел, и постоянно лез в карман, показывая эти конфеты. Фида никак не могла понять, чего же он хочет от неё, пока дядя не попросил её встать. Фида встала. Он прижал её в тот самый угол. Пахло чем-то едким, тошнота подкатывала к горлу. Дальше всё прерывалось до момента, пока не появилась мама. Она так и застыла в памяти со скалкой в руках, а на полу – скорченный дядя. Мама что-то кричала, но у Фиды звенело в ушах, и она ничего не понимала.
Фиделия снова видела ту же сцену, те же провалы в памяти, и снова плакала. Слёзы страха перешли в слёзы одиночества, а после – в мысли, что она так и умрёт, оставшись никому не нужной и никем не понятой, ужасно одинокой и несчастной.
«Дурные мысли. От них мне станет ещё хуже, – подумала Фида и сняла шляпку матери. – Надо что-то делать, иначе я так сойду с ума. Но что же делать?»
Уволиться и остаться без работы она не решалась, ровно как и возвращаться в университет: утекло слишком много воды. Выходить замуж не хотелось, да и не было подходящего кандидата. Рожать и одной воспитывать ребёнка – идея ещё хуже. В итоге Фида решила начать не с личной жизни, а с искусства, и сделать выставку своих картин.
Фиделия отыскала конкурс, на который принимают пейзажи, и сразу перед глазами возник туманный, но такой желанный образ: она подле своей картины в золочёной раме, а на полотне – акварельный древний лес со своими тайнами и своим чарующим миром, к которому Фида едва посмела прикоснуться кистью, но всё же посмела, и вот стоит теперь у лучшей работы, и ей уже предлагают сделать выставку, и она уже улыбается в ответ, и вот огромный зал с лесными пейзажами, с её пейзажами…
«Но тогда я должна вернуться туда, в рощу. Я не могу рисовать другое место, в нём просто нет той силы, какую я могла бы отразить на бумаге. И мой карандаш. Как его оставить? – думала Фида. – Но как же маньяк? Хотя, может, он и не маньяк вовсе? Но кто ещё ходит по утрам в роще, кроме маньяков и спортсменов? Впрочем, надо побороть и этот страх, хотя бы ради выставки, ради моего пейзажа. Главное, не забыть баллончик. На всякий случай. А пока… Да, надо подготовить всё для пейзажа и вскоре показать миру удивительные картины».
Глава 4. Знакомство
Целую неделю Дмитрий гадал, что сделал неверно. Всё случилось так быстро, что он не успел даже представиться. «Какая пугливая, – повторял он про себя и крутил в руках позабытый ею карандаш. – Это не назойливая Лиза и не ветреная Верочка, она даже на Картин – о моя Катрин! – даже на тебя не похожа эта незнакомка, даже ты не так пугалась. Нужен иной подход. Совершенно иной. Но какой же?» Дмитрий перебирал в памяти все ухаживания и подарки, какими одарял женщин, и не находил ничего подходящего: мозг никак не хотел отвечать, он лишь выдавал картину таинственной и очаровательной незнакомки с альбомом в руках. Для такой не подойдут