страшные годы блокады дедушка был десятилетним мальчишкой. После гибели мамы он некоторое время заботился о себе сам (что тоже иначе как чудом не назвать), но был определен в детский дом и по Дороге Жизни вывезен в эвакуацию.
О войне, блокаде дедушка не рассказывал почти никогда. Но день, когда он покидал город в кабине грузовика, врезался в его память на всю жизнь и часто снился в снах, что были столь же страшны, как и явь. Попавшие под обстрел фашистов грузовики уходили под лед один за другим. В них были такие же, как и он сам дети, но они погибали, несмотря на все попытки их спасти. Беспомощный и напуганный до края ребенок смотрел за происходящим не в силах смириться, не в силах помочь.
В родной город он вернулся уже взрослым парнем с очаровательной улыбкой. Отслужившим в армии, стремящимся к знаниям и новой мирной жизни.
Стремления его увенчались успехом, дедушка поступил в Большой Университет, где и повстречал бабушку. Когда же у молодых родилась старшая дочка, им выдали комнату в коммуналке. И не где-нибудь, а в том самом доме, в той самой квартире под номером тридцать пять.
В дедушкином детстве просторная пятикомнатная квартира принадлежала его семье целиком. После войны он ютился в самой маленькой комнате. Но до конца жизни и он, и бабушка вспоминали это время с любовью и благодарностью.
Шли годы. Времена менялись. У дедули и бабули подрастали уже две дочки. Разрастался и город. И семья покинула Таврическую улицу, переехав в просторную квартиру возле станции метро Парк победы. Как тогда, так и сейчас, район радовал глаз широким проспектами и улицами, просторными дворами, засаженными всевозможными цветами и душистыми кустарниками, зелеными аллеями и скверами, в которых прошло вначале детство мамы и тети, а затем и наше с Маринкой.
А в маленькой комнате на Таврической доживала свой век бабушкина дальняя родственница, Евдокия. Очень худая и невероятно сварливая. Она была грозой всех соседей и родственников. Нас же с Маринкой баловала нещадно, и каждый визит к ней был словно праздник. Родители, правда, больше десяти-пятнадцати минут не задерживались, но нас со спокойной совестью могли оставить на весь день. Что и делали частенько. В каникулы же Евдокия занималась нашим просвещением и без устали водила по музеям, театрам, а иногда просто по городу, рассказывая истории знаменитых дворцов и памятников на прилегающих улицах.
Прекрасно знавшая дорогу Горилка, трусила по улице к дому. Смешно закрученный белый хвостик с рыжей кисточкой на конце весело вилял. Открыв тяжелую дверь из резного дуба, я вошла в парадную. На сегодняшний день в доме не осталось ни одной коммуналки, все квартиры были расселены, и наследники рабочих, крестьян и партийных служащих уступили место представителям бизнеса и власти (за солидные, разумеется, деньги).
Последние, не став добиваться от города реставрации парадных и лестничных клеток, скинулись и провели ее за свой счет. А, дабы усилия не обернулись прахом и имущество всегда было под надежной охраной, установили