угловым домом. Сможешь? – спросил он с надеждой.
До дома было километра полтора. Но с этой позиции его не взять – снаряды пройдут рикошетом, нужно выйти на открытое место, а там лупить по доту прямой наводкой!
– Постараюсь, – обнадежил товарища Прохор.
Подозвав к себе командира орудия, Бурмистров показал рукой в дальний конец улицы и сказал:
– Видишь угловое здание? – Не дожидаясь ответа, продолжил: – Пройдешь к нему по противоположной стороне улицы, доберешься до перекрестка и обогнешь это здание. Там увидишь дот. Ударишь по нему так, чтобы этим фрицам тошно стало! – жестко сказал майор. – Оттуда в сторону форта идет со своей ротой Велесов. Не дают наступать, гады! Всех мордой в землю кладут!
– Сделаю, товарищ майор, – ответил сержант и заторопился к расчету.
– Перекатить орудие! – громко выкрикнул он. – Двигаем к перекрестку по противоположной стороне улицы.
Трое артиллеристов подняли станину орудия, а двое стали толкать тяжелые колеса, придавая орудию ускорение. Автоматчики прикрытия, окружив расчет, стреляли по окнам, пресекая всякую возможность высунуться из них неприятелю. Иной раз ответные очереди достигали цели – пули стучали в станину, били по стволу; один из автоматчиков вдруг споткнулся и неловко упал – из пробитой головы на утоптанный снег потекла на удивление яркая кровь.
Немного позади, с хрустом давя битый кирпич, под присмотром группы автоматчиков двигался тягач, волоча ящики со снарядами.
В какой-то момент, съехав в небольшую яму, орудие увязло, но, поднатужившись, артиллеристы выдернули тысячекилограммовую громадину и протолкали ее дальше. Двигались умело, споро, на преодоление небольших препятствий слаженному расчету из крепких парней требовались какие-то секунды.
Прокатив орудие пару сотен метров до обломка кирпичной стены, командир орудия скомандовал:
– Стой! – Станины твердо уперлись в землю. – Орудие к бою!
Дот с плоской бетонированной крышей и присыпанный землей, среди разросшегося бука выглядел неприметно. По обе стороны от него тянулись к небу могучие каштаны с поломанными кронами, а между ними топорщились во все стороны сухими ветками магнолии.
Артиллеристы приготовились к стрельбе. Боевой расчет представлял собой единый слаженный механизм, где каждый знал свои действия.
Орудие, спрятанное за обломком стены, со стороны перекрестка не просматривалось. Над кладкой лишь чуть-чуть возвышался ствол, который среди почерневшего, обожженного огнем ландшафта был неразличим.
– Поднести два ящика осколочно-фугасных, – громко скомандовал командир.
Четверо бойцов стащили с кузова тягача два ящика со снарядами и заторопились к орудию.
Через открытое окно в щите пушки был виден широкий перекресток, частично заваленный кирпичами от разрушенных зданий. На тротуарах и на дороге валялись трупы убитых солдат, живым сейчас было не до них. Немного дальше в широком переулке располагался