волевой, с крупной ямочкой посередине, рослый – на такого парня приятно смотреть снизу вверх, ощущать себя крошечной девочкой, чувствовать его защиту. Наверняка у него очень крепкие руки. Как хорошо положить ладони на его руки и пальцами почувствовать их силу.
До чего только не додумаешься, глядя на симпатичного, располагающего к себе парня. А все потому, что нет никакой личной жизни. Да и как можно думать на войне о чем-нибудь личном? Каждый день проходит, как в угаре, и в точности напоминает предыдущий – бесконечный поток раненых, которых нужно принять, прооперировать, о которых следует позаботиться. И для подавляющего их числа она и врач, и сестра, и даже мать в одном лице.
За время работы в госпитале через ее руки прошло такое огромное количество больных и раненых, что все они стали казаться ей на одно лицо. Помнились лишь особенно тяжелые и те, кого не удалось спасти. А упомянутого старшего лейтенанта с осколочным ранением в грудь она запомнила особенно хорошо. Не только потому, что в тот день находилась на приемке. Запомнилось его белое лицо, искаженное от испытываемой боли. Его ранение относилось к особо тяжелым, существовал риск, что повреждена диафрагма, в этом случае нарушается естественная граница между брюшной и грудной полостью. Как правило, процент выживших в подобных случаях небольшой. Старший лейтенант оставался в сознании, претерпевал невыносимые боли, что вызывало уважение к его мужеству, с каким он преодолевал страдания, – а ведь он должен был кричать от каждого вздоха.
– Я помню его, – негромко произнесла Вера, с сожалением вспоминая старшего лейтенанта. – У него было ранение в верхнюю половину груди, очень тяжелое. Легочной недостаточности не наблюдалось, он дышал хорошо. Мы его отправили первым же эшелоном. Такие, как он, едут в отдельном вагоне, он будет направлен в специальный торакоабдоминальный госпиталь.
– Ах, вот оно что, – тяжело выдохнул капитан. Его лицо помрачнело, а свет, еще какую-то минуту назад буквально лучившийся из его спокойных глаз, вдруг разом потускнел. – Может, обойдется? Есть надежда на выздоровление?
– Будем надеяться, что он поправится, – попыталась утешить Вера молодцеватого капитана. – Организм крепкий, а потом, за ним в поезде будет специальный уход. Ехать тоже недалеко.
– А куда его отправили?
– В триста шестой госпиталь. Он находится недалеко от железной дороги в Гомеле. На станции поезд уже будут поджидать госпитальные машины.
– Я вас понял… А я-то думал, что ему уже операцию сделали.
– У нас нет подходящего оборудования, и в наших полевых условиях мы не сумели бы предоставить ему необходимый уход.
– Понимаю, – невесело произнес капитан. – А как вас зовут?
Вопрос прозвучал неожиданно. Не самая подходящая ситуация для знакомства.
– Старший лейтенант медицинской службы Вера Колесникова, – официально представилась девушка, едва улыбнувшись.
– А меня просто Прохор, товарищ старший лейтенант.
– Тогда меня просто Вера.
– Я