просторных комнат, заставленных сверху донизу разными стеклянными шкафчиками, комодами, заваленных коврами, завешанных картинами. Шестая, самая крошечная, – моя. Там, разумеется, без роскошеств. Хотя мне такие пыльные роскошества сто лет не нужны.
Все-таки как можно было поселить свою невесту в такую комнату… Как? Может, это какая-то проверка на пригодность? Что ж, Артём Артёмович, меня к такому готовили не один год. Я всё умею – если понадобится, смастерю паяльник, чтобы растопить ваше ледяное сердце.
Кстати, для того чтобы тут всё блестело, мне одного дня будет явно мало. Так что вместо блеска придется ограничиться некоторыми проблесками. Простите, господин Энгрин, я не фея. Хотя… если подумать, нафеячить вкусную лазанью из того, что скрывается в недрах холодильника, я вполне способна. Денег на продукты он мне не оставил. По-моему, жадноват.
«А может, не понравилась ему настолько сильно, что решил на меня не тратиться вообще?»
Гоню от себя эту ужасную мысль и принимаюсь за дело.
Девушкам из семьи Габарашвили трудности не в диковинку.
Этим же вечером:
Артём
Захожу в квартиру, сразу замечаю разительные перемены. Во-первых, куда-то делось то самое ощущение, когда понимаешь, что помещение нежилое. Оно буквально дышит по-другому – свежестью с ароматом сирени.
Вешаю в шкаф верхнюю одежду, собираюсь прямиком в ванну, однако, когда прохожу мимо кухни, меня бьет кулаком в нос аромат запеченного в духовке мяса со специями и чего-то еще не менее вкусного. Заглядываю туда и обнаруживаю новенькую горничную, водружающую на столешницу противень с каким-то блюдом, покрытым сырной корочкой.
– Ты еще и готовишь? – усмехаюсь.
Рукастая девчонка.
– Конечно, – кивает она. – Хотите поужинать?
Перед последней встречей с клиентами я заскочил в кафе, проглотил салат. Правда, тот уже успел перевариться, и при слове «ужин» мой желудок невольно сжимается. Через пару часов у меня встреча с друзьями в ресторане, там и планировал поесть. Впрочем, ничто не мешает заморить червячка.
Сажусь за стол. Девчонка начинает возле меня кружиться. Кладет на тарелку здоровенный, исходящий паром кусок.
– Это лазанья!
Отправляю в рот вилку. Вкусно! Очень даже…
– Как тебя зовут, напомни?
– Злата, – лепечет она.
Злата, значит. Это имя ей подходит, она и правда какая-то золотистая. Дело не только в цвете волос, у нее лицо словно изнутри сияет. Кстати, скорее всего, натуральная блондинка – брови лишь немного темнее ее шевелюры. Кожа белая, будто сливки. Глаза тоже светлые – серо-голубые, кажется.
– Зачем это, Злата? – я киваю на лазанью. – Я вроде не просил.
– Вы не обязаны просить о таком…
– А если честно?
– Я очень хочу вам понравиться… – вдруг удостаивает она меня откровенным ответом.
Из горла вырывается резкий смешок.
– Хочешь мне понравиться?
– Очень!
Я беззастенчиво оглядываю