А ты будешь… – задумчиво.
– А я буду, да! – усмехаюсь, выкручивая на максимум звук в тачке, не позволяя парировать. Перехватываю его за ворот спортивной толстовки. Тяну к себе.
Растерянно поддаётся моим рукам, облизывая губы.
Разбежался. Веду носом вдоль его челюсти. Чувствую, как в нём мощно пульсирует кровь. Она бросается ему в лицо. Не от смущения, скорее, от резкого и неожиданного вторжения в его личную зону. Он был настроен как хищник, а оказался в роли жертвы. Это фрустрирует, да.
Хороший запах… Отпускаю, слегка толкая в грудь для придачи ускорения.
Застывает, поднимая вопросительно бровь. Делает музыку в машине тише.
– Ты меня понюхала?..
– Разве не так определяют пригодность еды?
– Я – еда?
– Ну, ты же хочешь ко мне домой, нет?
– Пожалуй, покормлю тебя для начала где-нибудь! – посмеиваясь, качает головой. – А ты у нас опасная, да?
– Я-то? – немного оскаливаюсь в ответ. – Ну что ты… Не бойся! Смотри, какой ты крепкий мальчик. Всё выдержишь!
– А где сейчас те семьсот одиннадцать, что были до?
– Дома покажу, – ухмыляюсь я.
– Слушай, – смеётся он, выжимая газ. – Ты прикольная! А почему так запросто садишься в тачку к незнакомцу? Может, я маньяк сексуальный?
– Сексуальный маньяк у нас я, – показываю ему язык. – А ты у нас жертва. Веди себя соответственно, не сбивай мне сценарий.
– Ладно! Что у нас по сценарию?
– По сценарию у нас…
Прости, семьсот двенадцатый, но ты попал!
– … Перфоратор.
– В каком смысле?! – рывком тормозит он на светофоре.
И я угораю.
– Нескучные ассоциации, да?!
– Вообще… – оттягивает нервно ворот толстовки.
– Перфоратор, гардина, шторы. Решишь такую задачку?
– Попробуем… А потом?
– А потом пицца и чай.
– Уже интересней. А дальше?
– А дальше я тебя поцелую с благодарностью в нос, и отпущу с миром, не притронувшись к твоему «перфоратору» и не спросив имени. Это мой максимум!
– Реально маньячка…
Глава 1 – Пиры на горизонтах (часть 2)
Моя сессия закрыта. С горем пополам, но на «отлично».
Есть, правда, один маленький нюанс: несостоявшаяся комиссия. Но по разрешению ректората данный экзамен перенесён для меня на следующий семестр в связи с отсутствием состава комиссии. Александр Владимирович расстарался! Мне не удалось поймать его сегодня, когда закрывала сессию, чтобы сказать спасибо.
Поэтому я беру телефон и делаю то, что, вообще-то, делать нельзя. Пишу ему искреннюю благодарственную оду о том, что он лучший.
И он делает то, что тоже, вообще-то, делать нельзя в нашей с ним ситуации. Отвечает: «Надеюсь, это не сарказм? Потому что помочь тебе было очень трудоёмко».
«Это не сарказм. Я покорена».
«Туманова… Я бы тебе мог многое написать сейчас, но не хочу создавать такой компромат, как переписки со студентками. Испарись! Я хочу отдохнуть».
«И