потрепал ее по шее.
– Испугалась, девочка? – усмехнулся он и добавил с укоризной: – Ты же смелая собака!
– Ну да, – словно сказал ее взгляд. – Но где наш новый дом? Ты же обещал!
– Потерпи, – пробормотал Цесаркин. – Сейчас весь хлам на помойку вынесу, и обоснуемся на ночлег. А завтра я все куплю.
Круглые коричневые глаза Герды печально осмотрели коридор, где только что прошла новая знакомая.
– Может быть, с ней? – красноречиво говорил растерянный собачий взгляд. – Красивая женщина не станет спать в хламовнике. Иди туда…
– Даже не проси, – сердито буркнул хозяин. – Это наш враг. А ты еще ластилась, предательница…
Заскулив, она глянула на него осуждающе и устроилась под обеденным столом, давая понять, что имеет собственное мнение и не согласна с хозяином.
Денис в ужасе оглядел кухню: по полу валялись осколки вперемежку с журналами и какими-то крупами.
– Картина маслом, – чуть слышно фыркнул он и, велев Герде отойти подальше, принялся убирать мусор. Набивпод завязку найденные в ящике мешки для мусора, он оглядел комнатушку, превращенную в чулан, и подхватил еще старый шкафчик, расчищая себе дорогу к заветному дивану с продавленными пружинами.
«Сегодня и на нем переночую, – решил Цесаркин, открывая нараспашку окно. – А завтра перетащу любой другой. Может, из дедушкиного кабинета».
Он резво подхватил мусор и понесся вниз к бакам. Но по возвращении стало понятно, что одним разом не отделаешься. Пришлось сходить еще и еще раз. Цесаркин просто представить не мог, что его мать и тетка, разбирая вещи после смерти бабушки, не стали ничего выкидывать, а все сложили в чулане, где теперь предстояло жить.
Через пару часов ему удалось расчистить проход к дивану и освободить само проваленное ложе. Оставалось искупаться и лечь спать. Он выставил на кухню какой-то старый чемодан и, соорудив из бабкиного драпового пальто ложе для собаки, позвал, присвистнув:
– Герда!
Глава 5
– Герда! – Денис снова позвал собаку, но бесполезно. Никто не прибежал, не потерся об ноги. Цесаркин в нарастающей панике оббежал всю квартиру. Заглянул в бабушкину комнату, до сих пор хранившую запах ее любимых духов – «Красной Москвы». Затем распахнул дверь в гостиную, где накрытые простынями плюшевые диваны мигом напомнили могильные холмы, запорошенные снегом. Денис отпрянул в сторону и в два шага пересек коридор, оказавшись в бывшей детской, абсолютно пустой комнате.
«Где же ты, Герда?» – мысленно осведомился у собаки Цесаркин, потирая затылок.
Оставались еще библиотека и столовая. Но в последней расположилась Арахна, а дверь в библиотеку всегда запиралась на ключ. Цесаркин на секунду даже застыл от догадки, что собака не смогла бы самостоятельно войти в закрытые комнаты в незнакомом доме, а вот выскочить следом в распахнутую входную дверь запросто!
«Фу ты ну ты, море ясное!» – про себя выругался Денис и добавил еще парочку крепких выражений