подбородок. На губах играла озорная улыбка. Непослушная копна таких же вьющихся, как у отца, волос. Девочка была в простом домашнем платье и в кожаных башмачках, и выглядела как дочь благородной леди. Однако её ладошки были перепачканы сажей, а в тёмных волосах застряла сухая травинка.
– Анна! – одёрнул её Беранже, но она лишь показала Роджеру язык. – Раз ты здесь, то поясни мессиру, зачем принесла жаб в его постель!
– Им было холодно, – без тени смущения ответила она. – А эта комната самая тёплая во всём замке. Здесь никто не жил, поэтому я решила, что жабы могут погреться тут. У лошадей есть тёплые конюшни, а собаки могут спать у очага. А вот бедным жабам некуда податься!
– Я надеюсь, этого больше не повторится? – Роджер смерил её холодным взглядом.
– А что мне тогда будет? – девчонка явно его дразнила. – Вы такой большой и сильный, мессир, неужели поднимете на меня руку?
– Пусть тогда лучше это буду я, чем герцог. Он ни с кем не церемонится, миледи.
– Бога ради, простите, мессир, – удручённо произнёс охотник и придержал непокорную дочь за плечо. – Этого больше не повторится. Анна! Это личные покои, здесь нельзя играть!
– Но когда я принесла жаб на кухню, то старая Фердинанда вытолкала меня взашей! – негодовала его дочь. – Неужели во всём христианском мире не найдётся для них места?
– Отнеси их к Сене, – бросил Роджер, чувствуя, как этот разговор начинает его раздражать. – Им там самое место.
– У вас нет сердца, мессир. Даже у камня больше милосердия! – Анна сердито топнула ножкой и убежала.
– Простите, пожалуйста, нас, мессир, и не держите зла, – охотник смущённо почесал лохматую голову. – Я слишком мягок с ней. Она будет наказана за этот проступок.
– Рад это слышать, – Роджер сухо кивнул, и подумал о том, что на месте Беранже выдал бы Анну за какого-нибудь взрослого рыцаря с твёрдым характером, как только она достигнет брачного возраста. Кто-то же должен преподать ей урок хороших манер!
Когда за охотником закрылась дверь, то Роджер лёг на кровать и прикрыл глаза. В висках нарастала боль. А тут ещё девчонка со своими жабами, которых решила приютить именно в его опочивальне! Вильгельм прав – здесь во всём нужна твёрдая рука. Твёрдые законы. Твёрдые ценности. Людям не нужна мягкость! Им плевать на милосердие, которого они ждут от правителей, но в итоге всегда считают злом. Что для одних благо, то для других непременно обернётся наказанием…
Роджеру хотелось ещё подремать, но в комнату буквально ворвался герцог и его громкий голос вызвал новый приступ головной боли. Вильгельм был в тунике, отороченной лисьим мехом, а на его пальцах сверкали перстни с крупными камнями. Тёмные волосы коротко подстрижены, а гладковыбритое лицо было румяным и свежим. Герцога явно не беспокоили головные боли, но он часто страдал от насморка. И теперь он, периодически шмыгая носом, нетерпеливо мерил шагами комнату Роджера и даже пнул его сундук от нетерпения.
– Хватит спать, мой друг! – прогремел Вильгельм. –