Красавчик Роб. Семейно-романтическая драма. Галина Клюс

по телефону, что всё сделано так, как она велела.

      Между тем с Робертом произошло то, что в сущности и должно было произойти. Он возвращался в какой-то степени другим человеком. После близости с любимой женщиной (она, кстати, произошла в первые дни отдыха) взор у него стал твёрже и увереннее, как у человека, долго плутавшего по канавам и вдруг вышедшего на ровную местность. Робость и неуверенность, с коими он ранее посматривал на Ирину, теперь будто испарились, наоборот он смотрел на неё теперь победно, и то и дело смело брал за руку и даже целовал прилюдно.

      Ирина тоже почувствовала разницу в их отношениях и главным образом с его стороны, но странное дело, ей это весьма понравилось. Она давно мечтала хоть изредка чувствовать себя слабой женщиной возле брутального молодого человека.

      Глава четырнадцатая

      К приезду нашего героя, к приятному изумлению оного, уже были выпущены первые экземпляры его книги. Он даже не верил собственным глазам, когда лихорадочно, точно во сне перелистывал хрупкие страницы. А когда его покровительница с некоторой долей кокетства в голосе сообщила ему, что пост главного редактора одной из весомой в городе газеты для него уже приготовлен и что он может хоть завтра приступать к работе, его, по правде говоря, бросило в жар. « Значит, – думал он, – верно про неё говорят, что она может всё».

      Разумеется, Роберт как далеко не глупый человек понимал, что во всём этом, конечно же, замешаны деньги и немалые, и что по мановению волшебной палочки ничего на свете не делается. Тем не менее после всех благ он почувствовал к Ирине Константиновне ещё большее благоговение, чем раньше. А что ещё? Ещё зависть. У него даже ком к горлу подкатился при мысли: почему так скверно устроена жизнь, одним чуть ли не с пелёнок преподносят всё на блюдечке, а другие, как его мама, например, всю жизнь вкалывают, а удача от них, увы, отворачивается.

      При мысли о матери Роберт почувствовал себя весьма нехорошо, он ругал себя самыми последними словами. Боже мой, какой же он подонок! Всё это время, когда он с довольной физиономией раскатывал по свету и предавался плотским утехам, он ни разу ей не позвонил. А вдруг она, не дай Бог, заболела?

      Он тотчас же кинулся к телефону, набрал знакомый номер и, весь трясясь, как от озноба, ожидал ответа. Было раннее утро, но он знал, что мать в это время, наверное, как всегда, уже на ногах и вся в хлопотах.