Поэтому она старалась не оставлять Сергея наедине со своими мыслями, аргументируя это заботой о нем.
Ей даже все время хотелось спросить: " А ты меня любишь?. И только лишь понимание неуместности этого вопроса здесь и сейчас останавливало ее. Она чувствовала, что должна всячески помешать возобновлению этой связи, если вообще эта связь возможна. Но потом она всё-таки начинала корить себя за неуверенность в себе и даже начинала хотеть сразиться с этой женщиной за сердце своего мужчины.
«Ну что ж, посмотрим на тебя, посмотрим на тебя, – мысленно она обращалась к своей мнимой сопернице, ещё не зная, живёт ли еще эта соперница в этом городе или нет».
***
Утро началось с дождя, и дождь лил и лил, как из ведра.
– Все время забываю, что уже июнь, лето, – сказал Сергей, выбирая цветы на могилу матери. Ему все равно было на дождь, он просто хотел поговорить о чем-нибудь, чтобы не думать о том, что он выбирает цветы на могилу матери.
Но внезапно Ася повернулась к нему, подняла голову и посмотрела на него своими большими немного прищуренными глазами ему прямо в глаза и спросила:
– Ты боишься?
Ася спросила это как будто бы невзначай, как будто и вовсе не собиралась задавать такого вопросу, а тут как-то к слову пришлось. Как будто он больше всего на свете сейчас боялся этого вопроса и притянул его на свой страх, как магнит притягивает на себя железный гвоздь.
– Я? – с каким-то почти нескрываемым ужасом спросил он, и Ася, почувствовала неловкость, отвернулась и замолчала. Она даже хотела перевести разговор в другое русло, но как на зло не нашла что сказать. – Ничего, – понуро сказал Сергей, как будто отрезал, но не потому что он действительно ничего не чувствовал, а чтобы она не спрашивала и не лезла.
Он даже вспомнил выражение» не лезь ко мне под ребра», но не решился его произнести. Это было слишком высокопарно, а он не хотел добавлять трагедии к уже имеющимся обстоятельствам.
– Сейчас зайдём в кафе, возле церкви, тут есть кафе… Договоримся за поминки, потом в церковь – за отпевание.
– Угу, – тихо хмыкнула Ася, даже не посмотрев на него, потому что она боялась его взгляда.
Он был для нее каким-то незнакомым человеком, почти придуманным. Они начали встречаться почти два года назад, но он так мало разговаривал с ней, что часть его образа она придумала сама. А теперь, когда в связи с обстоятельствами, он стал понемногу раскрываться, то она просто не понимала, кто он.
«Такой странный, – все время хотелось сказать ей. – Такой отчужденный».
Ей даже показалось, что лучше бы ничего этого не было, потому что рушить свои иллюзии не хотелось. «Но, наверное, так у всех, – думала она. – Вот живут, живут люди вместе. Пять, десять, пятнадцать, сорок пять лет вместе живут, а потом перед смертью выясняется, что это был не тот человек. А такого человека вообще и не было».
Все