она умирала в страшных мучениях. Я начал давить вниз, лезвие резало молочно-белую плоть, спускаясь всё ниже. Белая ткань кожи легко поддавалась кинжалу, выпуская алую кровь. Песнопения стали похожи на камнепад, грохочущий в ущелье, я не мог смотреть по сторонам, но краем глаза видел, что белую плиту начало лизать чёрное пламя, что становилось всё сильнее и сильнее. Чёрный огонь полностью поглотил меня и бедную девушку, а потом перед глазами опустилась тьма.
Теперь я лежал, уставившись в потолок. Было страшно закрыть глаза, и только через много часов я смог подняться. Позавтракать не получилось, воротило от одно только запаха. Я выбежал на улицу, где меня пробрало жутким холодом. Однако гладкие булыжники площади источали жар, поднимая в воздух струйки пара. Испугавшись, я стал пятиться в тень дома, из которого выбежал, прячась от ползущих по камням змей с человеческими телами. Они были похожи на русалок, будто человеческое туловище насадили на тело змеи и сшили их вместе. Они были обнажены, что мужчины, что женщины. Я сам был готов раздеться, стояла такая жара, что роба прилипла к телу. Болезненный щипок оставил синяк на коже, но не помог проснуться. Я прятался в тени, перебегая, рассчитывая сбежать из деревни. Но каково было моё разочарование, когда я увидел бескрайнюю пустыню. Хотя и пустыня меня не остановила, не раздумывая, я бросился в пески, только бы убежать от этого ужаса.
Смит, измождённый, брёл по золотым пескам, упрямо следуя невидимой цели. Солнце нещадно пекло, сжигая кожу до чёрной корки. Пропажу Дарнелла быстро обнаружили и вышли на его поиски, но он затерялся в пустыне. Тёплый ветер бережно укрывал бесчувственное тело песком, превращая Смита в очередной бархан. Рядом проползали люди-змеи, втягивая ноздрями раскалённый воздух. Найти Дарнелла не было возможности. Созданная мысленная сеть окружала пустыню, захватывая разум всех мыслящих существ, только вот Смит сейчас был в недосягаемости для самых сильнейших телепатов, даже если находился в двух шагах от поисковой группы.
Я потерял сознание после нескольких часов ходьбы под палящим солнцем. Упав лицом в песок, чувствовал, как приятно он окутывает моё тело. Чувствовал, что моё тело покидает жизнь, – это была свобода. Сердце билось всё медленнее, дыхание становилось тяжелее, песок забивал ноздри и уши, забирая меня, как гусеницу в кокон, выпивая последние остатки жизни.
Лёд обжёг разгорячённую кожу, и что-то с силой потянуло меня из «колыбели». Яркий свет ударил в глаза, и я сделал первый вдох, с трудом и болью. И увидел ангельское личико – это девушка, зло блестя глазами, смотрела на меня, потом, чуть ли не впихнув в рот флягу с водой, начала поить. Я жадно глотал ледяную воду, обжигая горло. Вода по капле возвращала жизнь, давала силы. Вдруг горлышко фляги сменили мягкие холодные губы, и в горло потекла вязкая жидкость. Я потерял сознание, а очнулся в сырой камере.
Камера была маленькой, сквозь окно с решёткой