был запах лосятины и кабанятины, добытых мужем на охоте, по соседству с «экологически чистой» индейкой из сетевого магазина. За три недели он доел крупы, макароны, прочую бакалею и консервы и решил, что пора переходить на немного жестковатое, но питательное мясо северного лося.
Как и всякий запасливый мужик, не стесненный в денежных средствах, счастливый отец семейства в закромах хранил бутылок десять европейского коньяка, пару ящиков собственного вина, сахар, соль, консервы, замороженные грибы-ягоды и прочую мелкую гастрономическую приятность. В общем, обдумывая план своего выживания на месяц вперед, Искандер был уверен, что с голоду не помрет. Дальше он пока не заглядывал, надеясь, что наступит просвет, объявится правительство, и, посидев еще немного на карантине, он спокойно купит билет на самолет Москва – Окленд и, пускай не на Новый год, весной уж точно обнимет сына. С лекарствами было потуже, кроме аспирина-цитрамона-парацетамола, флакона перекиси и пузырька йода, он не располагал больше ничем.
Но изо дня в день ситуация становилась только хуже. Если в первые две недели перебоев с электричеством не было, интернет работал стабильно, через приоткрытое на проветривание окно доносились отдаленные звуки лопастей вертолета, рычащие на трассе автомобили и сирены машин экстренных служб, то третья неделя безвылазного сидения дома была иной. Теперь в поселке и за его пределами стояла мертвая тишина, вертолеты пролетали раз в сутки, а сирены смолкли.
Искандер хоть и считал себя приспособленным к экстренным условиям человеком, но чувствовал дискомфорт от гнетущего молчания внешнего мира, мертвых соседских домов и постепенно заметаемых снегом дорог. Уютный европеизированный поселок превращался в заброшенную сибирскую деревню.
В третью неделю будущий островитянин, проснувшись ни свет ни заря, потому что в доме стало холодно, увидел под окном двух пушистых лисиц, наглыми глазами-бусинками смотрящими сквозь панорамное стекло.
Вымирание человечества способствует более спокойному и беспроблемному существованию других видов, например лисы обыкновенной, подумал он, такими темпами скоро мы вернем планету в первозданный вид.
«Экологически чистые» мысли явно бы понравились экоактивистам из Скандинавии, но на Романова они навевали тоску. Много путешествуя и привыкая к западному течению жизни, он уверовал во всесильность властей и послушно сидел дома, не покидая местожительство, не контактируя с людьми. Надеялся, что апокалипсис закончится сам по себе. «Он и закончился, видимо, все вымерли», – с юмором думал он.
Черный юмор вернул его в реальность. А вдруг так и есть? Вдруг никого не осталось, настойчиво бормотал пессимистический голос в его голове. «Нет, не может такого быть, это просто временные трудности», – упирался внутренний оптимист. И вот теперь после последнего разговора с женой и сыном ему предстояло решить, как двигаться