том, на каких условиях я сохраню тебе жизнь. И заметь, именно я, а не кто-то другой из отцов-основателей.
– То есть вы не боитесь, что я в любой момент могу превратиться в монстра?
– Я же сказал, что проблема решаема, но все зависит от тебя. Так как? – его явно сильно раздражал этот разговор, но он сдерживался.
Действительно, кто я, а кто он, чтобы тратить на меня свое драгоценное время.
– Нет, – тихо ответила я, ощущая, как легко становится в голове от выпитого.
– Что нет?
– Я не буду с вами договариваться.
Гардеон недобро сощурился:
– То есть ты готова стать бегуньей?
– Я не готова стать рабыней.
Мужчина расхохотался почти до слез и даже промокнул пальцами кончики глаз:
– Наивная дурочка, – он снова сощурился: – Я даю тебе последний шанс согласиться. Тебе понравится работать на меня. У тебя будет все, что пожелаешь. Хочешь – будешь танцевать. Хочешь – не будешь. Твоя задача будет другой.
– Предсказывать будущее? – мне это казалось абсурдом.
– И не только. Прошлое, знаешь ли, иногда предопределяет будущее.
– Я смогу и это?
– Твоя бабка может, – дернул он плечом.
Согласиться? И стать… кем?
Не согласиться? И… умереть.
– Гардеон, Гардеон, – раздалось укоризненное от двери, и в помещение неспешно вошел Берган – пепельноволосый мужчина, который выглядел не старше сорока лет – еще один отец-основатель Ковчега. Он оглядел перепуганную меня, державшуюся за щеку, и остановил взгляд на Гардеоне. – Как всегда, нетерпелив и поспешен.
При виде вошедшего я подскочила с дивана и уставилась на него во все глаза.
– Я просто привык действовать, – развалился на диване шатен.
– И к чему привели эти действия? Смотри, как ты напугал бедную девочку.
– Ей еще не так предстоит испугаться, если она не примет мое предложение, – холодно парировал Гардеон.
– Ничему-то тебя жизнь не учит, – покачал головой пепельноволосый и обратился ко мне: – Дитя, ты согласна принять предложение этого оболтуса?..
Я покосилась на мужчину, которому уже давно далеко за сто лет, но которого только что назвали оболтусом. Тот лишь фыркнул и тоже посмотрел на меня.
– …Ну же, дитя, – Берган смотрел на меня с такой понимающей отеческой улыбкой, что я с трудом сдержала слезы, увидев в лице этого отца-основателя островок своего привычного мира, который только что трещал по швам.
Глядя в его добрые глаза, я поверила, что уж он-то настоящий – не выдуманная картинка, в которую превратился образ Гардеона. И он мне обязательно поможет.
– Отец Берган, я не понимаю, что происходит. Но служить ни гурией, ни кем-то еще отцу Гардеану я не хочу.
Берган сочувственно покачал головой и повернулся к другу:
– Вот видишь, она не хочет, – и тут же отрывисто кого-то позвал. – Лейван! – В комнату вошел тот самый гвардеец, который привел меня сюда. – У девушки обнаружили мутаген. Отведи ее к бегунам, – и отвернулся,