по-другому. Она красивая, красивей меня. Она верная, что само по себе ценно. Она умная, тебе не стыдно будет показаться с ней в обществе других президентов. То есть на фоне других жен она будет выглядеть очень достойно.
“Если Кузьмин узнает о моих амурах, обязательно это использует”, – подумал Носков. Этот страх раздражал его, привыкшего считать, что чувство страха вообще ему не свойственно.
Из кухни был виден мольберт. Носков вгляделся еще раз в свое изображение и вспомнил, когда смотрел на Аллу таким взглядом. Было это полгода назад. Алла сказала, что не может больше ждать. Женщина должна родить не позднее 24 лет, а ей уже 32. По существу, она поставила Носкова перед банальным выбором: либо он бросает жену и женится на ней, либо она выйдет замуж за другого человека, пусть не такого героического, зато способного подарить ей покой и обыкновенное женское счастье. Тогда на Носкова что-то нашло, он пообещал Алле, что сделает все так, как она хочет, но не сейчас, а после президентских выборов, независимо от их исхода. Он дал это слово, почти клятву, совершенно свободно, Алла на него не давила. Он и сейчас не думал идти на попятную, по-прежнему считая, что ни с одной женщиной ему не будет так хорошо, как с Аллой. Все, в конце концов, наладится. Нужно только еще немного потерпеть.
Носков сказал это Алле. Она печально улыбнулась. Она уже ни во что не верила. А ее сегодняшнее настроение объяснялось просто. Она сходила к врачу, и все приметы подтвердились: она беременна. Но как сказать об этом в такой момент?
Выйдя из квартиры, Носков посмотрел, нет ли кого лестничным пролетом выше, и начал быстро спускаться вниз. Лампочка на первом этаже светила тускло, и он не заметил проволоки, натянутой на уровне лодыжек. Он упал лицом вниз, едва успев выставить вперед руки, чтобы не повредить лицо. Он не видел, как над ним нависла темная фигура, только почувствовал удар по голове. Из глаз посыпались искры. Но он только на миг потерял сознание, тут же вскочил. А нападавший, явно не ожидавший такой прыти, бросился наутек. Гнаться за ним у Носкова не было сил. Он поковылял обратно, наверх.
– Ну, как ты мог отпустить Сережу? – со слезами спрашивала Алла, перевязывая Носкова. Она чувствовала себя виноватой, дала Носкову уйти расстроенным, несобранным. – Почему вообще тебя охраняет какой-то экскаваторщик? Почему ваша партия не обратится к Валебному? Как министр, он обязан выделить тебе охрану.
Носков скривился то ли от боли, то ли он наивности Аллы.
– О чем ты, Аллочка? Ты что, не знаешь, на кого работает Валебный? Его охрана меня же и укокошит.
– Хорошо, хоть удар пришелся вскользь. Только кожа содрана. А ведь могли пополам расколоть, – чуть не плакала Алла.
Носков пробовал шутить.
– Хорошо хоть правая сторона башки задета.
Алла смотрела непонимающе.
– Левое полушарие отвечает за принятие решений, – пояснил Носков.
– Никуда сегодня не пойдешь. Здесь останешься. И вообще запомни: без меня ты пропадешь – сказала Алла.
Носков не возражал.
Глава 17
Кузьмина и Носкова готовили к теледебатам. Комизм ситуации заключался в том, что