за пятьдесят рублев на нее играл.
– Две тысячи дам. Только верните ее! – воскликнул Алексей, утирая холодный пот со лба.
Иван Семенович, отчетливо видя, что поручик Олсуфьев явно заинтересован в девице, хитро прищурился. Подлая натура Васильчикова тут же подсказала гадкую шутку. Желая подразнить Олсуфьева и упиваясь видом искаженного лица поручика, он, мерзко ухмыляясь и медленно растягивая слова, произнес:
– Я так вам скажу, милостивый государь. Девку я продавать вам не стану. Сам еще с нею не побаловался. А вот как натешусь, так, может, и поговорю с вами…
Олсуфьев побагровел от бешенства и пророкотал:
– Тогда защищайтесь, сударь! – в следующий миг Алексей вытащил палаш из ножен и кинулся на Васильчикова.
Потасовка закончилась быстро. Уже через минуту Васильчиков лежал на персидском светлом ковре, истекающий кровью, со смертельными ранами. Олсуфьев, обезумев, даже не дал своему обидчику возможности взять в руки оружие и хладнокровно бросился на него, намереваясь непременно убить негодяя, который вознамерился забрать у него обожаемую Дунюшку.
Затем, замахнувшись палашом и на слуг, которые испуганно расступились, а минутой ранее влетели в гостиную, заслышав странный шум, Алексей выбежал в парадную и, до смерти напугав одну из горничных, велел вести его к Дуне. Горничная еле живая от страха и удерживаемая за плечо железной хваткой Олсуфьева, привела его в одну из комнат на втором этаже, а именно, в темную спальню, где на полу сидела девушка в простом платье и жмурилась от яркого света. Едва они вошли, и Дуня разглядела Алексея Ивановича, она радостно вскрикнула и, вскочив, бросилась ему на шею.
– Я знала, что вы придете… – пролепетала она, когда Олсуфьев яростно сжал ее в объятьях, уткнувшись лицом в светлые волосы.
– Никому не отдам тебя, моя голубка, – проворковал нежно Алексей, ласково гладя девушку по светлой косе. – Пойдем отсюда…
Они быстро спустились в парадную по широкой лестнице и уже направились к выходу, как завидели двух слуг, которые преградили им путь.
– А ну постойте, милостивый государь! – воскликнул один из них, похожий на дворецкого. – Вы что ж, думаете, что так просто уйдете?
– Пошел прочь, холоп! – прикрикнул на него Алексей и положил руку на палаш. – Я ведь продырявлю тебя быстрее, чем твоего хозяина!
Дворецкий испуганно шарахнулся в сторону, увидев, что Олсуфьев потянулся за палашом, на рукоятке которого отчетливо виднелась кровь Васильчикова. Алексей и Дуня беспрепятственно вышли из дома. Во дворе дожидался извозчик. Едва они сели в экипаж и поехали, как Дуня внимательно посмотрела на молодого человека, который сидел рядом и сжимал ее в объятьях, и прошептала:
– Алексей Иванович, вы убили его?
Молодой человек вновь прижал девушку к себе и ласково произнес:
– Не думай об этом, лапонька, главное, что с тобой все в порядке. Не думай…
Она вмиг разрыдалась у него на груди, вцепившись в китель дрожащими руками. Уже при подъезде к дому Алексей властно заявил:
– Ты