заставило хасииса покрыться потом. Там его ждал эльф, уже успевший опустить на голову глубокий черный капюшон.
– Ну, наконец… – недовольно процедил сквозь зубы незнакомец, – пойдем, кое-кто мечтает с тобой познакомиться.
С кривой улыбкой эльф взял хасииса под руку мертвой хваткой и повел по темному коридору, открыв проход незаметным рычагом, расположенным за сломанной статуей.
По лапам ящера прошел озноб, напряжение все больше возрастало. Он не решался взглянуть в глаза своему спутнику. На одном из крутых поворотов капюшон слетел с головы эльфа, и ящер увидел его глаза. Они были черны, как ночь, а зрачки светились ярко-желтым светом.
– Вампиры! – с ужасом подумал хасиис, осознав, что его ведут на пир, основным блюдом на котором, вероятно, будет именно он.
– Пришли, – язвительно процедил эльф сквозь зубы, открыв потайную дверь, ведущую в комнату из огромного на всю стену камина. В зале, куда они вошли, стояли пятеро. Четверо были одеты в уже знакомую ящеру одежду с капюшонами, пятый выглядел совершенно иначе. Он был облачен в красную мантию, окаймленную золотом, кожаные сапоги с серебряными узорами, на груди висел медальон, напоминающий череп с клыками. В странной пятиугольной комнате стоял алтарь, на котором лежал старик со связанными руками и повязкой на глазах. Мысли в голове ящера стали проноситься с огромной скоростью, паника охватила его.
– Все исполнено, – сказал эльф.
– Отпусти его, Дариан! – приказал человек в красном одеянии и, переведя взгляд на хасииса, добавил, – не бойся, мы тебя не убьем, подойди поближе.
Помешкав, эльф ослабил хватку и отпустил пленника. Ящер медленно подошел к алтарю. Хозяин сделал повелевающий жест рукой, и четверо черных фигур разошлись по углам комнаты. Они сели на колени и вытащили свитки из-под одеяний.
– Здравствуй, – величественно кивнул гостю вампир, – я Двэйн Эрсэр – хозяин этого замка и предводитель северного клана вампиров. С моего позволения ты будешь удостоен великой чести, станешь одним из нас.
Хасиис растерялся. Только что он думал, что его дни сочтены, а тут вдруг такая «милость». «И что я мог такого сделать, дабы быть удостоенным такой сомнительной чести. Не понятно, радоваться или грустить», – пронеслось у него в голове.
– Как твое имя? – спросил Двэйн.
– Додж Раптис, – хриплым голосом прошипел ящер, его горло сдавил спазм.
– Когда я тебя встретил, ты был практически мертв. Как ты теперь себя чувствуешь? Моему лекарю пришлось немало повозиться, чтобы подлатать тебя.
– Спасибо, ваша милость. Мне уже значительно лучше, – ответил ящер с благодарностью.
– Кто те люди, которые везли тебя? Ты помнишь, что случилось?
– Я точно не могу припомнить… последнее, что я помню – это мой фамильный дом, который пожирает пламя пожара. Вероятно, я потерял память и много лет скитался по городам и дорогам, не помня себя и не осознавая, кто я и откуда. Обрывки памяти подсказывают