Противостояние «Утомленным солнцем». Кто и зачем ведет войну с фильмами Никиты Михалкова
было бы важно для меня провести через войну эту девочку, дочку комбрига Котова. И это тем пронзительнее и сильнее, что девочка не верит, что отец погиб, и он действительно не погиб, он где-то воюет. Он же убежден, что ее нет уже, но он все время к ней обращается, в самые тяжелые моменты своей жизни на фронте, так или иначе она все время перед ним возникает».[10]
За готовность к жертвенной любви Господь протягивает ей Свою длань. Надя первая, кто возвращается к вере отцов, кто искупает грех предательства и отступничества. Потрясающая сцена ее крестин на мине, когда бездумная машина смерти становится на какой-то момент купелью Вечной Жизни. Не в прекрасном храме крестится Надя, без хора и преемников, как это было бы каких-нибудь 30 лет назад, но в холодном море, под рев несущихся немецких бомбардировщиков, под оглушительные разрывы бомб.
И священник, крестивший ее, не одет в праздничную фелонь, он без епитрахили и креста, он вообще не похож на священника: без бороды, с бритой головой, к тому же калека – без ног. Но искупление – это всегда крест, через страдание, мученичество – искупление. Сцена на мине – это роды новой христианской души и одновременно отречение от сатаны. Это потрясающе показано в сцене, когда рядом с чудом выжившей, выброшенной на берег Надей, на которую священник успел надеть крестик, шлепается языческий идол в виде бюста Сталина. Его выбросило взрывной волной с корабля, который был подорван той же миной, на которой спаслась Надя. На этом корабле спасались члены обкома со своими «святынями»: хрустальной люстрой и бюстами (идолами) вождя.
Война занимает колоссальное место в «Утомленных солнцем». Но она интересует Михалкова в первую очередь не как историческое событие, а как событие духовное.
«Принципиально важно понимать, что это не документальная картина», – предупреждает ее создатель. На примере Великой Отечественной войны режиссер дает православный взгляд на войну и на восприятие русским народом войны как явления.
«Это кино – попытка разобраться в том, почему мы выиграли войну, – рассуждает Н. Михалков. – Как могло случиться, что в результате гигантская, мощнейшая немецкая армия была разгромлена? Я не верю, что без Божьего Промысла была возможна такая победа».[11]
Но проявление Божьего Промысла Михалков видит не только в огромной исторической Победе России над нацистской военной машиной, но и в жизни каждого солдата, человека.
«Бог индивидуален, – утверждает Н. Михалков. – Он для всех и для каждого».
Если так можно сказать, Михалков «детализирует» Божий Промысел. С предельной ясностью он показывает, что у Бога ничего случайного, все закономерно. Одно событие, доброе или злое, влечет за собой другое событие, затем третье, четвертое, до тех пор, пока цепочка Божьего замысла не доходит до своего логического конца.
Нелегкие думы Котова. Встреча с Системой. Что впереди?
Это замечательно показано в эпизоде с комаром. Вот он рождается на дне какого-то болота, вот он летит над окопом, выбирая