Ни сам Пикассо, ни эти другие лица не ходили с советской делегацией по музею, что, вероятно, и предусматривалось программой. Я задержался, так как завязалась беседа с Пикассо, и все его знакомые находились здесь же. Рядом была картина французского художника Жака Луи Давида «Коронация Жозефины». Это – огромное полотно, авторское повторение которого находится в Версальском дворце.
Я заметил:
– Мне нравятся творения Давида, которые хорошо представлены в Лувре.
Пикассо сказал:
– Давид – один из великих художников Франции. Теперь, конечно, другие времена. Живопись и искусство в целом на месте не стоят.
Правда, меня несколько смутило то, что в Лувре не выставлялось ни одной картины Пикассо. Но об этом разговора с ним заводить не стал.
Несмотря на свой возраст – а родился Пикассо в 1881 году, – он выглядел очень подвижным человеком. Мне казалось, что для него трудно даже постоять на месте.
Он спросил:
– Вероятно, вы не раз бывали в Лувре?
Я ответил:
– В Лувре я бывал, наверно, раз пять-шесть.
Мне подумалось, что надо бы сказать, что я знаком и с его искусством. Потому сразу и перевел разговор на эту тему:
– Однако я бывал и в Музее современного искусства. Там видел и ваши картины. В частности, мне очень понравился написанный вами портрет своего отца. Этот портрет выполнен в реалистической манере и очень к себе располагает любителя живописи.
– Да, – сказал Пикассо, – я писал портрет с любовью. Манера его исполнения – неоклассическая, как ее называют сейчас. Но с тех пор многое изменилось, в том числе и я сам как художник.
А в конце разговора мы как-то непроизвольно вернулись к той теме, которой уже касались в ходе нашей беседы.
– Знаю, – сказал Пикассо, – что в Советском Союзе меня в общем-то уважают. Вероятно, скорее мое имя. Но мои картины – не особенно. Думаю, со временем положение может измениться.
Я решил не углубляться в эту тему. Доказывать, что его искусство любят в Советском Союзе, не подходило, звучало бы фальшиво.
К сожалению, действительно его творчество в нашей стране знакомо мало. Хотя сам художник широко известен и тем, что еще в годы войны вступил в компартию, и своим всемирно известным «Голубем мира» – эмблемой движения против войны, и тем, что он – лауреат международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами» как видный общественный деятель и борец против милитаризма.
Мы распрощались с художником, тем более что вся наша группа уже находилась где-то у выхода. После того как я пожал ему руку, он заметил:
– Пикассо может быть только Пикассо, и никем другим.
Да, до последнего вздоха он представлял собой человека с характером, о чем свидетельствует не только его творчество, но и антивоенные взгляды. Он любил жизнь и боролся за нее. Одним словом, Пикассо оставался до конца самим собой – человеком, художником, гражданином.
…Прошло время, и однажды во время официального визита министр иностранных