минуты бед и несчастий. В этот же миг она почувствовала, как ее резко и болезненно схватили за хвост волос и тянут назад, заставляя закинуть голову до боли в шее. И теперь, стоя на четвереньках с закинутой назад головой, ее взгляд уперся в почти черные холодные глаза молодого человека лет двадцати трех. Она видела только это взгляд, полный ненависти, не осознавая и не замечая, какая тот выглядит. А юноша, смотря на нее, презрительно процедил:
– Если не будешь меня слушаться, я тебя побью. Сильно, что долго не очухаешься. Поэтому отвечай или кивай, когда говорю это делать!
Кесси не отрываясь смотрела в его глаза, чувствуя от их холодности парализующий ужас, и даже не могла сглотнуть от шока или от положения головы, в которой он держал ее. Хотя она все-таки попыталась выполнить его приказ, неожиданно захотев жить. Но тут же в отчаянии девушка поняла, что во рту пересохло и даже желая сделать так, как он говорит, не в силах открыть рот и произнести хоть слово.
– Макс, – раздался недовольный голос отца юноши, наблюдавший всю сцену до этого молча, – она строптива или глупа, зачем с ней возиться? Давай Хэнк грохнет ее, как я сказал, и дело с концом, а дом все равно спалим.
– Нет, – ответил парень, продолжая держать Кесси в том же положении, повернувшись к отцу, – у тебя свои игрушки, а у меня свои. Ты отдал ее мне и точка!
– Возись, если тебе нравится, – недовольно проворчал тот, уже вставая с кресла. – Мы здесь закончили, теперь будет всем уроком, чтобы неповадно было брать такие суммы и делать вид, что никому ничего не должен, а потом еще угрожать мне. – А то весь его бизнес, этот дом – все выстроено на мои деньги, а он захотел еще больше! Не говоря о том, что он сделал, – неожиданно разоткровенничался мужчина.
Уже встав, он кивнул еще одному амбалу, который до этого стоял у тел ее родителей, и тому, кто привел Кесси, затем они все втроем неспешно вышли из гостиной. Как только отец покинул комнату, Макс резко отпустил ее, и девушка, наконец, смогла сглотнуть и выдохнуть. Ее голова тут же безвольно как у болванчика опять повисла вниз, что она могла видеть только красивый ковер, с такой любовью выбранный когда-то мамой. Силы покинули ее, и Кесси просто продолжала стоять на четвереньках и не могла подняться или даже пошевелиться.
– Что замерла, пошли! – скомандовал ее хозяин, и несчастная увидела лишь его удаляющееся к выходу из комнаты начищенные черные ботинки по мягкому ковру.
Кесси так и не двигалась. Просто не могла. Ей было трудно дышать, трудно говорить, трудно стоять, трудно жить. Но тут же над опять раздался ненавистный молодой голос, недовольный ею:
– Если не хочешь попробовать ремня или моего кулака быстро встала и пошла, и имей в виду, я не такой добрый как мой отец. Я не убью тебя, не дам тебе так легко искупить все то, что сделала твоя семья. К сожалению, я не успел, а то бы уговорил отца не убивать твоих родителей тоже, чтобы они помучились подольше. Но, к счастью, осталась ты. Так что и платить за все будешь ты!
Макс сделал паузу, а почти черные глаза горели ненавистью.
– Поверь,