скорее всего, уверена, что поступала в интересах всех сразу, и так было бы лучше, в том числе и для меня, если я сгину в её чреве. Только почему она меня не спросила, хочу ли я стать её безвольной частью?! Это бесило!
Сейчас я ощущал всю Тьму, будто был ею. Мог мгновенно обнаружить всё происходящее в ней и оказаться в любой части её владений. Вернувшись в свою демоническую ипостась, я почувствовал, как наложенные на меня ограничения пали. Именно они, лежащие на плечах каждого отпрыска Тьмы, определяли его безоговорочную принадлежность этой части Сущего. И каждое дитя было обязано беспрекословно ей подчиняться. Вырвавшись из любящих объятий матери, я был предоставлен теперь только себе, перестав быть чьей-либо собственностью. Но что меня настораживало, так это моё разное восприятие Тьмы, которую я чувствовал в себе, будучи её частью, и той, что назвалась моей матерью, продолжающей неустанно следить за мной. Её пристальный взгляд давал о себе знать постоянно, будто она ждала удобного случая для расправы. Хотя сейчас я её присутствия не ощущал, словно она потеряла меня из виду. Потому успокоился, постарался отбросить мысли о предательстве и сосредоточиться на том, где искать Творца, который, наверное, смог бы ответить на не дающие мне покоя вопросы.
Обыскать Сущее не представлялось возможным, так как на это не хватит и вечности. Отыскать через Хаос тоже не получиться. Там было только эхо гласа. А, осознавая колоссальность масштабов творения, я понимал: о месте нахождения Творца действительно, как и сказал дракон, знает только он сам. Где его искать? Ничего толкового на ум не приходило.
Поглощенный мыслями, создавшими путаницу в голове, я не заметил, как вновь оказался в огненном мире Вельзевула. За всё время полета в Пекло мы так не проронили и слова. Брат, наверное, из тактичности, заметив мой задумчивый вид, не беспокоил. Поэтому я беспечно не придал значения, куда лечу, слепо следуя за огненным силуэтом. Только, когда мы остановились посреди безбрежных просторов мерно текущей лавы, я спросил:
– Где мы? Почему не в твоих покоях?
– Здесь рождается кровь Сущего и здесь она умирает, – объяснил Вельзевул с явно выраженным к ней уважением.
Перед нами простирался бесконечный огненный пейзаж, на котором была только лава, всё также завораживающая своими немыслимыми формами, образующимися от её течения в разные стороны. Раскинувшееся бескрайнее огненное море то вспучивалось, то проседало. Местами из него вырывались внушительного размера фонтаны, падающие на огненную гладь, создавая огромные впадины, стремящиеся сразу затянуться. Иногда лава замирала, но затем снова вздрагивала, и по её поверхности пробегали волны. Она словно танцевала поражающий своими па танец, в котором порождала саму себя и несла жизнь всем мирам Сущего. Это зрелище умиротворяло и приводило в полное оцепенение. Было страшно даже пошевелиться, чтобы не нарушить своими невыразительными движениями эту огненную красоту танца.
– Цель нашего прибытия сюда ты скоро узнаешь, –