лишить его теплого местечка. Он нервничал, изящно курил тонкую длинную сигару и старался вести себя нарочито оживленно. Прямо-таки вызывающе. И чем веселее выглядели Ксения и Аверин, тем больше мрачнел Кудряш.
Наконец он поднялся и, не выпуская стакана из рук, двинулся по проходу между креслами в хвост самолета. Проходя мимо Аверина, Кудряш опрокинул стакан и оросил шевелюру представителя «Ассоциации» остатками скотча. Аверин слегка побледнел и застыл ни жив ни мертв.
– Борис, что ты себе позволяешь?! – вспыхнула Ксения.
– Да пошла ты, сука гребаная! – мягко рыгнул Кудряш и продолжил путь.
Когда он поравнялся с креслом Гурова, тот незаметно выставил ногу в проход. Кудряш зацепился и, в попытке удержать равновесие, выронил стакан. Он был не просто удивлен. От изумления он едва не обратился в соляной столб и уставился на Гурова.
– Ты… что? – Он даже забыл сопроводить вопрос привычным оскорбительным эпитетом в адрес собеседника.
Гуров смерил его ледяным взглядом.
– Немедленно извинитесь перед женщиной, – твердо произнес он.
Кудряш попытался что-то прохрипеть:
– Ты… я… Да ты знаешь, кто я?
– Допустим, не знаю. А что это меняет? – спросил Гуров.
В некоторых ситуациях Кудряш предпочитал объяснениям язык жестов. Сейчас был как раз такой случай.
– Пошли со мной, узнаешь, – предложил он.
Гуров пожал плечами, поднялся с кресла и последовал за Кудряшом в хвост салона. Здесь они остановились. Кудряш задернул занавеску и повернулся к полковнику.
– А сейчас ты узнаешь, кто я.
Свое обещание он сопроводил неожиданным апперкотом в живот оппоненту. Апперкот вышел так себе, на троечку с плюсом. Гуров напряг мышцы пресса и легко спружинил удар. Куда больше труда он затратил на то, чтобы удержаться от ответного удара. Наоборот, полковник сделал вид, что потрясен до глубины души и тела и что удар согнул его пополам.
Это не мешало Гурову краем глаза контролировать поведение противника. Он, конечно, приготовился разыгрывать комедию, но только до определенных пределов. Пропустить пару ударов – это ладно. Но терять здоровье и получать увечья или хотя бы травмы сыщик не собирался.
Впрочем, до этого не дошло. Занесенный для нового удара кулак Кудряша вдруг замер в воздухе, а лицо его исказила гримаса боли. Позади бандита возникла фигура полковника Крячко. Он перехватил руку бандита и слегка сжал в запястье. Иногда Станислав для развлечения пальцами колол грецкие орехи. Кудряш охнул.
– Иди и сядь на место, – небрежно бросил ему Крячко. – Еще раз при мне залупнешься, вошь блатная, я тебе голыми руками матку наизнанку выверну.
При этом он смотрел на криминального авторитета с доброй улыбкой, а хватку сжимал все крепче. Кудряш и вовсе побледнел. Отчетливо захрустела кость, видимо, лучевая. Она не слишком